Котенок Шмыг, авария и полный мандарин! - Яна Лари

— В-всё пучком... танцевать... я могу! — произносит танцор, пытаясь подняться, но тут же теряет равновесие и заваливается на левый бок.

— Приехали. — выдыхаю зло.

— Что теперь? — взволнованно мельтешит Лада.

— Нам капзда, — меланхолично констатирует Антон.

Глава 21

Лада

Мы пытались реанимировать Шторма ледяной водой, смачно хлестали по щекам и даже приводили в чувство промыванием желудка. Трезвее он от этого, увы, не стал.

Так и лежит на диванчике в позе, несовместимой с совестью.

— В этом году уже не очухается, — убито констатирует Антон.

Марат, явно не разделяя фатализма брата, коршуном кружит по комнате, правда, тоже пока безрезультатно. А часики, между тем, тикают...

— Что будем делать? — снова задаю вопрос, на который ни у кого из нас нет ответа.

— Он должен выступить, — жёстко ставит точку Марат. — Если Шторм не выйдет на сцену, мне крышка. Фанаты решат, что их кинули, и никаких оправданий слушать не станут. Доверие к моему заведению рухнет за один вечер.

Антон оборачивается, нервно играя ключами.

— В таком состоянии на сцену он может максимум выползти.

— Как выглядит Шторм на самом деле, ни одна собака не знает, — задумчиво произносит Марат, подбирая с дивана чёрную маску. — Достаточно, чтобы кто-то в его костюме показался толпе. А там уже... бог в помощь.

— Найти замену за семнадцать минут? — хмыкает Антон. — Каким образом? Наколдуешь?

— Ты хочешь, чтобы я тебя простил за клевету? — вдруг выдаёт Марат, останавливаясь перед братом.

— Предлагаешь пойти на сцену мне?

— Именно.

Тот недоверчиво моргает и заходится смехом.

— Ты перегаром надышался или что? Если обман раскроется, будет скандал! Мы не можем рисковать.

— Скандал будет в любом случае, — вставляю я дипломатично, пытаясь разрядить обстановку. — Так хоть есть крохотный, но шанс, что всё обойдётся.

Марат хлопает брата по спине, задерживая руку у основания шеи, очень кровожадно.

— План такой: напялишь маску, пустим побольше дыма и поменьше света. А дальше разберёшься, находчивый ты мой.

— Ты серьёзно? Я не умею танцевать. Вообще. Никак!

— А я рисовать не умею, и что? Слышал же, что Мазилкин сказал? Настоящий гений творит интуитивно! К тому же плохие танцоры у девчат нарасхват. Так что вперёд и с песней.

Антон тяжело вздыхает, очевидно, прощаясь с остатками здравого смысла, и нехотя принимается вытряхивать блогера из костюма.

Я тактично отворачиваюсь, ориентируясь в происходящем лишь по репликам мужчин:

— Сука, ненавижу латекс. Жмёт везде, даже в локтях!

— А как ты хотел? Детство кончилось.

— Вот именно. У меня не помещается.

— Пресс втяни.

— Да не тупи, я про другое.

— Лайфхак: если не застёгивать ширинку, никто и не запомнит, был ли танец.

— Приберегу совет на крайний случай.

— Мальчики, время. — С тревогой смотрю на часы.

— А мы уже всё, — отвечает Марат. — Зацени.

Костюм Антону явно мал: сковывает движения и сопровождает каждый шаг противным скрипом. Впрочем, выбора особо нет.

Публика встречает кумира оглушительными аплодисментами. Воздух вибрирует от мощных битов, обостряя эмоции. К сожалению, в нашем случае это предчувствие фиаско.

В знак поддержки сжимаю руку Марата и чувствую, как его пальцы рефлекторно переплетаются с моими.

Антон не робеет. Нельзя сказать, что на сцене он выглядит неуверенно. Он выглядит... странно. Как рояль в курятнике. И это он ещё даже не начал танец.

Первое его танцевальное па напоминает спонтанную судорогу. Не знаю, как из зала, но из-за кулис можно подумать, что пол под напряжением в двести двадцать вольт.

Тишина встаёт настолько оглушительная, что её могут засечь сейсмологи. Обычно сразу после такой начинают свистеть и кидать перезревшими помидорами.

Марат отворачивается, не в силах смотреть.

— Это конец, — бормочет он тихо.

Антон обескураженно роняет руки.

Я уже подумываю прекратить его мучения. Попрошу ведущего объявить, что Шторм не в форме. Какая разница в какой момент новогодняя ночь накроется крышкой, если провала не избежать? Плохо, что Марат теперь в любом случае нескоро отмоется.

Но тут музыка резко меняется. Ритм становится дерзким, на сцену плотными клубами выползает дым. И Антон неожиданно встряхивается.

Он делает вид, что отпивает из воображаемой бутылки, занюхивает рукавом. А затем «разбивает» её с криком, способным выкурить всех дрыхнущих медведей из берлог:

— Корпоратив, ёпта!

Одним движением «Шторм» расстёгивает латексную куртку и резко переходит на наглую пародию.

Это не танец в привычном смысле. Это карикатура на тему мужского стриптиза. Но толпа ревёт от восторга. Безумие уверенно набирает обороты.

Для затравки Антон пропускает куртку между ног и таскает её туда-сюда движениями, какими хозяйка натирает морковку.

Сердобольный дядька из зала кричит, что сейчас корнеплод задымится, и будет беда. Стоящие у сцены складывают из купюр и пускают самолётики «на разогрев». По меркам среднего стрип-бара — ужас какой успех.

На первом же «У-ча-ча-ча!» куртка технично улетает в зрителей. Носки — тоже. Футболка крутится над головой спятившим флюгером. Крики фанатов становятся почти истерическими. Вещи гуляют по залу как знамя безудержной радости.

Здесь начинается самое страшно интересное. Полностью игнорируя ритм, Антон делает несколько опасных па. Кажется, в балете это называют гранд-плие.

Чтоб приседать до пола в костюме на несколько размеров меньше требуется определённый кураж. Вряд ли в Поднебесной научились шить титановыми нитками.

Блестящие штаны, не выдержав нагрузки, расходятся по швам. Нас даже за кулисами находит этот скорбный треск.

Из дырки в интересном месте вываливается белый флаг. Трусы от Кляйна никогда ещё не видели конфуз так близко.

Антон теряется всего на секунду. Испуганно приседает обратно, закрывая брешь двумя руками. Неугомонная публика кричит ему «жги!».

Жертва спортзала деловито снимает последний элемент костюма. Грации в нём, конечно, как в гиппопотаме. Натурально — «звезда» корпоративной попойки!

— Эх, прокачу! — бросает он в толпу с горящим взглядом.

Штаны Антон использует как реквизит для разогрева публики. То спереди прикроется, то сзади, то пяткой взбрыкнёт…

Фанаты ревут, женщины незаметно занимают выигрышные позиции, вычисляя траекторию падения трофея.

До поздравительной речи ещё скакать и скакать, а на Антоне лишь трусы да маска. Второе он не снимет точно, значит...

— Он же не собирается сорвать последний фиговый листок? — шепчу я в ужасе, закрыв лицо руками.

Марат растерянно скребёт затылок рацией.

— Добавьте больше дыма, — командует он ассистентам, нервно косясь на Антона, который дрыгается на последнем издыхании. Плотная белая пелена начинает ползти по сцене, превращая танцора в неясную тень. — Ещё! — орёт Марат в рацию. — Больше дыма! И музыку из «Ёжик в тумане» быстро найдите, чтоб не так тупо выглядело.

— А мы точно не сольём финал? — с сомнением