Кавказский отец подруги. Под запретом - Рокси Нокс

Между ног все пылает, но я на седьмом небе от счастья. Еще бы! У меня случился секс с человеком, которого я люблю. Безумно люблю. И впереди у нас еще вся ночь…

Глава 26

Шерханов

Сено щекочет кожу, а запах лошадей, кажется, уже въелся в кожу, но сейчас это не имеет значения.

Алла дышит ровно, размеренно, трогательно прижавшись ко мне.

Она рядом. И это главное.

Но девственница… Эта мысль сверлит мозг, не давая покоя.

Я думал, знаю ее. Уверенная в себе, яркая, немного дерзкая. Ни разу не заподозрил бы. И дело даже не в осуждении, черт возьми. Скорее, в ощущении огромной ответственности.

Я взял на себя больше, чем мог представить. Нельзя просто отмахнуться, сделать вид, что ничего не произошло. Это неправильно.

Она кокетливо и смущенно улыбается, смотря на меня… И я тону в этих глазах. Без остатка.

— О чем ты думаешь? — шепчет Астахова, касаясь моей щеки.

— Думаю о том, как мне хорошо с тобой, — отвечаю ей.

Ее пальцы нежно скользят по моей щеке, вызывая приятную дрожь.

Ловлю ее руку, переплетаю наши пальцы и подношу к своим губам. Легкий поцелуй, едва касающийся кожи. В ответ — прикрытые веки и тихий выдох.

— Ты самая красивая умная девушка, которую я когда-либо встречал, — говорю я, и это чистая правда. Слова вырываются сами собой, без малейшего намека на фальшь.

Она чуть краснеет, но взгляд не отводит. В нем отражается нежность и… робкая надежда.

Чувствую, как усиливается мое собственное волнение. Хочется говорить, говорить без умолку, чтобы заполнить тишину, но слова застревают в горле, уступая место другому, более сильному желанию.

Закидываю ее ногу себе на бедро и касаюсь напряженным членом ее горячей плоти.

Она тихонько вздыхает и прижимается ближе. Чувствую, как ее дрожь передается мне. И в этот момент понимаю, что хочу одного — чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

Мягко вхожу в нее. Она такая узкая, прямо крошечная.

Ее дыхание учащается, и я чувствую, как ее пальцы с силой сжимают мои плечи.

— Алла… мне так хорошо внутри тебя, крошка.

Страсть нарастает постепенно, словно волна, набирающая силу в океане.

— Скажи мне что-нибудь грязное, профессор. Я хочу услышать от тебя ругательства.

Ее слова, словно искра, поджигают пламя внутри меня. Чувствую, как кровь приливает к лицу, а тело охватывает жар.

— Чертовка, — шепчу ей на ухо, обжигая ее мочку дыханием. — Ты сводишь меня с ума.

— Скажи что-нибудь.

— Не провоцируй!

— Буду провоцировать, — она легонько кусает меня за нижнюю губу, и я в отместку натягиваю ее на свой член до упора.

Алла ойкает.

Нежность перерастает в неистовое желание, и я уже не в силах сдерживать себя. Движения становятся более уверенными, более ритмичными, более жесткими…

— Раздвинь ножки пошире, сегодняшней ночью ты принадлежишь мне. Я буду трахать тебя, пока ты не попросишь о пощаде.

— Не попрошу. Делай со мной всё, что захочешь.

— Позволь мне войти в твою киску сзади.

Переворачиваю девчонку на живот и раздвигаю пальцами нежные лепестки.

Врезаюсь головкой в ее узкую расщелину, она выгибает спину.

— Хочешь еще?

— Да-а-да.

— Я собираюсь тебя замучить.

— Да, сделай это, профессор. Я твоя плохая девочка.

— Сама напросилась.

Во мне просыпается зверь, и я уже не могу контролировать свои инстинкты.

— Ты будешь моей, слышишь? Только моей, — шепчу я ей на ухо, и каждое слово обжигает ее кожу, словно клеймо.

Она стонет в ответ. Ее тело дрожит от возбуждения. Ее пульс учащается, ее дыхание становится прерывистым.

Погружаюсь в нее все глубже и глубже, пока из члена не хлынула сперма.

Обмякаю, прижимая ее своим телом к тюкам сена.

С ума сойти. Секс в конюшне. Я даже представить себе не мог такую ситуацию.

Алла лежит подо мной, ее глаза полны желания и подчинения. Я чувствую себя всесильным, обладающим ею безраздельно.

В конюшне запах сенa смешивается с ароматом ее кoжи, сoздавая пьянящий коктейль.

Пoнимаю, чтo пoтерял гoлoву, чтo эта встречa изменила меня. И теперь я не мoгу без нее, да и не хoчу.

Глажу ее пo спинке, и она вздрагивает oт моего кaсaния.

Пoтом перехoжу к ее груди, нежнo массируя сoсочки.

Алла стoнет, завoрaживaя меня свoим звукoм.

— Ты снова попросишь меня ничего не говорить Самире? — спрашивает она, поднявшись на локте.

— Попрошу, Алла. Я сам ей скажу, когда придет время.

— Ты меня стесняешься?

— Ну что ты такое говоришь, девочка?

Рассматриваю ее шикарное обнаженное тело. Как такой малышки можно стесняться? Ею можно только гордиться.

— Ты будешь меня скрывать ото всех. Но знаешь, Булат… я не буду от тебя ничего требовать.

— Моя маленькая умная девочка.

— Я хочу быть с тобой.

— Я тоже этого хочу. И мы будем вместе.

— Ты не бросишь меня утром?

— Не брошу, Алла.

— Расскажи мне что-нибудь, — шепчет она, прильнув ко мне. — Что-нибудь красивое, чтобы я запомнила. Расскажи, как стал профессором юриспруденции в свои тридцать восемь.

Усмехаюсь, поглаживая её мягкие волосы.

Красивое… Что может быть красивее этой ночи, этой близости?

— Хорошо, слушай, — мой голос звучит тихо и немного хрипло. — Путь к профессорству не был усыпан розами. После университета я несколько лет работал следователем. Видел много грязи, много боли. Но это научило меня понимать людей, видеть их мотивы, копаться в правде. А потом я решил, что хочу не только расследовать на преступления, но и предотвращать их. Преподавать, воспитывать новое поколение юристов, справедливых и честных.

Дыхание Аллы постепенно выравнивается. Она засыпает у меня на плече, такая маленькая и беззащитная.

А я лежу и смотрю в потолок, думая о том, что моя жизнь разделилась на "до" и "после" её появления.

И как же я раньше жил без этой маленькой умной девочки?

Глава 27

Больше всего я боялась, что это был всего лишь сон.

Но нет…

Мы с Булатом действительно провели вместе ночь в конюшне и занимались любовью. А потом я уснула.

Смутно помню, как он одевал меня, переживая, что я задубею к утру. А мне было так тепло в его объятиях. Он согревал меня своим телом, своей горячей кавказской кровью.

В пять утра пришел конюх и освободил нас.

Я успела заметить, как Шерханов сунул ему несколько купюр в руку за молчание.

В дом мы прошли никем не замеченные и разбрелись по своим спальням.

Уснуть больше не могу. Смотрю в потолок и думаю о