Кавказский отец подруги. Под запретом - Рокси Нокс

Все прошло на высшем уровне. Эта ночь останется в моей памяти, как одно из лучших событий в моей жизни, даже если у нас с Булатом ничего не получится.

Часов в восемь стучится Самира.

— Доброе утро, — говорит она чуть удивленно. — А я тебя вчера обыскалась.

— Я гуляла, потом спать легла.

— И папу найти не могла. Вы случайно не вместе были?

Уже хотела ответить на вопрос утвердительно, как в комнату заглядывает тетя Аминат.

— Девочки, спускайтесь! Гости уже пришли.

— Какие гости? — спрашиваю у Самиры.

— Мой жених и эта его сестра, — кривит губы подруга.

Дилара здесь?

Неужели она снова будет навязываться Булату?

Нам так и не удалось поговорить на эту тему, Шерханов не поддержал.

А что, если он сбирается на ней жениться? Ведь он кавказец, а они, как я слышала, берут в жены только своих. Это будет удар для меня. Огромный удар. Как бы сильно я его ни любила, любовницей не буду никогда!

— Мне пришлось сказать отцу, что я согласна выйти за Ильяса, — объясняет Самира, когда тетя Аминат убегает по своим делам.

— А ты хочешь этого?

— Не знаю. Мне все равно. Не Ильяс, так другого найдут. Какая разница? А он вроде бы ничего так на вид.

— Самира, — обнимаю подругу.

— Пошли. Покончим с этим и поедем в город. Надоело тут торчать.

Выходим к гостям. С удовлетворением отмечаю, что Булат держится далеко от Дилары. Он беседует с пожилым мужчиной, дядей Магомедом, она же сидит насупленная на диване. Дядя Магомед пытается уговорить Булата на что-то, но тот категоричен.

О чем, интересно, речь?

Дедушка Самиры говорит старшему родственнику Ильяса, что они согласны выдать Самиру за Ильяса. Жених улыбается и дарит невесте золотые украшения. Она принимает подарки без особого восторга, но с интересом. Думаю, ей и не положено выказывать эмоции.

— Сын мой, — говорит Мурат Ахмедович, отец Булата, — дядя Магомед спрашивает, не хочешь ли ты послать сватов к Диларе?

Смотрю на него, он на меня.

Дилара напряжённо ждет ответа, вцепилась пальцами в свой платок, даже дышать забывает.

Я тоже забываю, вдруг он скажет: да?

— Нет, я пока не ищу себе жену, — отвечает Шерханов, я выдыхаю.

Дилара густо краснеет и бросает на меня недобрый взгляд. Если бы она была колдуньей, мне бы пришлось несладко. А так… Что она мне сделает? Через час мы уедем отсюда, и вряд ли, когда больше встретимся.

Становится шумно, все поздравляют Самиру и ее будущего мужа. Ильяс выглядит довольным, поглядывает на невесту с любопытством. Она же, кажется, погружена в свои мысли. Мне ее немного жаль. Хотя, кто знает, может, она и счастлива. Может, это просто традиция такая — не показывать свои чувства.

После обильного завтрака идем собираться в дорогу.

Тетя Аминат заносит в мою комнату сумку, доверху набитую подарками.

— Это тебе, Аллочка, на память о Кавказе, — она протягивает расшитый бисером мешочек, пахнущий лавандой и горными травами. — Приезжай к нам еще, дитя. Всегда рады!

Внутри лежат серебряные серьги в виде крошечных полумесяцев и браслет с бирюзой. Шаль из тончайшего кашемира и шкатулка с душистым мылом ручной работы. А еще варенье из шишек, орехов и лаванды. Сразу о бабушке Таисии Петровне подумала, она ведь сладкоежка. Будет ей угощение к чаю!

— Спасибо, тетя Аминат, я вас никогда не забуду, — растроганно обнимаю женщину.

Мы выходим из комнаты с дорожными сумками, Булат ждет нас у машины. Мы прощаемся со всеми желающими проводить нас до самой калитки.

— Приезжайте по снегу, — говорит Мурат Ахмедович. — Здесь очень красиво зимой.

— На Кавказе в любое время года красиво, — говорит дядя Магомед, поглядывая на меня с каким-то подозрительным интересом.

Неужели Булат намекнул ему, что отверг Дилару из-за меня? Да ну, выдумки! Но мне бы было это приятно…

— До свиданья, спасибо вам!

Садимся в авто и уезжаем. Самира смотрит в окно, а я ловлю на себе жаркий взгляд Булата.

Он улыбается мне и заговорщически подмигивает, и я чувствую, как краснею. А вдруг Самира заметит эти переглядывания? Вопрос, где я была вчера, так и остался висеть в воздухе. Она может вернуться к этому разговору.

Приезжаем домой поздней ночью. Бабушка Таисия заранее предупреждена об этом, так что надеюсь, не будет ругаться.

Булат идет провожать меня до двери, ссылаясь на тяжелую сумку и таящуюся в темном подъезде опасность.

Самира сонная, уже клюет носом.

На лестнице Шерханов бросает сумки, прижимает меня к стенке и целует яростно. Ох… Мы целуемся долго, пока не заканчивается воздух.

— Всю дорогу хотел это сделать, — признается он.

— Я тоже.

— Я схожу с ума по тебе, — шепчет Булат, прижимаясь ко мне еще сильнее. — Скажи, что я не один такой.

— Ты не один, — отвечаю, задыхаясь от чувств.

Мы стоим так еще несколько минут, обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга.

— Иди, а то Самира забеспокоится, чего ты так долго, — с трудом отлипаю от его груди.

— Увидимся завтра.

Он снова целует меня, на этот раз нежно и быстро, и уходит.

Захожу в квартиру, стараясь не шуметь.

В гостиной горит ночник. Бабушка Таисия спит на диване, укрытая пледом.

Тихонько гашу свет и иду в свою комнату. Сердце бешено колотится, щеки горят, во всем теле трепет.

Ложусь в кровать и долго не могу уснуть, вспоминая поцелуи Булата. Вспоминая нашу близость. Он такой нежный, классный, потрясающий. Мой мужчина…

Глава 28

Сижу на третьей парте, прямо перед кафедрой Шерханова, и едва сдерживаю нервную дрожь в коленях и улыбку, расплывающуюся по лицу.

Он вещает об уголовном праве, о составе преступления, о нюансах объективной стороны, но все эти термины скользят мимо меня, словно капли дождя по стеклу. Слышу лишь низкий, завораживающий гул его речи.

Воспоминания о бурных выходных, словно нежданный летний ливень, обрушиваются на меня, обдавая волнами тепла и опаляя щеки предательским румянцем.

Его пылкие прикосновения, шепот, обжигающий кожу, вкус его губ, пьянящий, как терпкое вино…

Боже, как же я влюбилась!

Булат старательно смотрит поверх голов студентов, избегая моего взгляда, но я чувствую, как его глаза нет-нет да и скользят в мою сторону.

Наши взгляды встречаются на доли секунды, и в его зрачках я вижу отблеск того же смущения и, кажется, даже нежности, что переполняет меня.

Он быстро отворачивается, возвращаясь к теме лекции, но этот короткий миг придает мне смелости.

Я,