Мгновения вечности - Ева Эндерин
Ван дер Берг что-то знал об этом. Он рассказал Кайросу про часы, а значит, ему было известно не только это. Отец выбрал его для чего-то, а Алан Блэквуд мало кому доверял. Возможно, Кайросу стоило ненадолго притупить бдительность и попросить психолога о помощи. В конце концов, даже прославленному мозгу Кейт не удалось найти в его способностях ничего потенциально опасного. Глупо полагать, что из него вообще можно физически вытащить этот дар и использовать его в каких-либо корыстных целях. Ван дер Берг сам сказал, перемещения во времени – наследие Блэквудов.
Он последний Блэквуд.
– Кайрос.
Резко обернувшись, он увидел тучную женщину в вязаном кардигане, которая приближалась к нему из дальнего зала. Волнение тут же сошло на нет. Даже в час ночи в библиотеке Гвен оставалась милой женщиной, словно сбежавшей из сказки братьев Гримм – но не той, где ведьмы заманивают детей в пряничные дома, а той, где у героя имеется загадочная покровительница. Пожалуй, ею она для всех в Винтерсбруке и являлась.
– Вы меня напугали.
– Я видела вас с Кейт, но не стала мешать.
Ох. Это было плохо. Если Нейт и Пэм росли такими же студентами-детьми и поддерживали Рейнхарт на интуитивном уровне, то Гвен, как взрослый человек, прекрасно понимала и видела все огрехи, которые Кайрос совершал в отношении Кейт. Она копала глубже, возможно, даже дорылась до причин непрекращающейся агрессии, которые Блэквуд замечать отказывался.
– Я решил остаться и еще немного почитать.
– Не нужно передо мной оправдываться, – успокоила его Гвен. – У меня нет полномочий прогонять тебя из библиотеки. Да и если бы были, разве не прекрасно, когда студенты сами тянутся к знаниям?
– Верно, – попытался улыбнуться Кайрос, но в итоге едва смог приподнять уголки губ.
– Твой отец был могущественным человеком, и мы все в Винтерсбруке скорбим по нему, – вдруг серьезным тоном произнесла Гвен.
– Спасибо, я это ценю.
– Но не только у тебя в этой академии есть покровители, – тут же продолжила она. – Кейт дорога мне не меньше, чем остальные ученики. И неважно, наследниками каких богатств и семей они являются.
– Я не причиню ей вреда, – пообещал он.
– Знаю. – Гвен поправила полы кардигана, выдерживая паузу. – Кейт помогает Уэльсу с зачетами, но сама никогда не говорит о своих трудностях.
– Что случилось?
У Кейт проблемы с учебой? Звучало примерно как «у слона выросли крылья».
– У нее не сдана спортивная дисциплина. Она боится кататься на лыжах, и директор Диккенс не идет навстречу. Ее не пускают в бассейн.
– Что за чушь? – не побоялся резко выразиться Кайрос. – Она лучшая ученица в академии. Ее средний балл бьет все рекорды.
– К несчастью, в Винтерсбруке ценятся отнюдь не знания, – довольно прозрачно намекнула ему на ситуацию Гвен. – Если ты правда добр с Кейт, то, возможно…
– Она никогда не примет от меня помощь, – перебил ее Кайрос.
Бесполезно было даже пытаться. Он уже в красках представлял их потенциальную ссору и ее резкий отказ. Такие, как Кейт, слышать ничего не хотели о подачках. Тем более о подачках от тех, кто некогда был им абсолютно противен.
– Должна ли она знать, кто ей помог? – задала риторический вопрос Гвен.
В теории это могло сработать. Конечно, замолвить словечко было легко, и это всего лишь мелочь в той горе из сокровищ, которые Кайрос мечтал однажды положить у ее ног. Но, несомненно, важная их часть.
Господи. Откуда это сравнение вообще взялось у него в голове?
Он и правда в нее влюбился. Какой кошмар.
– Я вас услышал, Гвен.
– Вот и славно, – на прощание улыбнулась она и буквально через секунду пропала среди коридоров из книжных полок.
Кайрос еще несколько минут смотрел ей вслед, пока не поднял глаза на витраж. Луна била прямо в окно, идеально освещая сложный разноцветный рисунок. На нем были горы, точно такие же, как прятались за витражом в реальности; тонкий ручей, стекающий с них в озеро, голубое и сочное. Чуть правее осталось изображение башни Винтерсбрука, где сейчас находились общежития, только почему-то на каменных стенах под самой крышей висели огромные часы. Это напомнило Кайросу Биг-Бен, и он медленно обвел взглядом циферблат, пытаясь уловить на том малейшее движение. И он готов был поклясться, что стрелка на витраже в какой-то момент действительно дрогнула.
Глава 9
Другая
Кейт
– Тебе нравится, мышка?
Его голос – глубокий, низкий, проникающий глубоко под кожу. Его глаза – светло-серые, ледяные, неотрывно следящие за каждым ее движением. Кейт хотелось сбросить этот невидимый груз, как непосильную ношу, но у нее не осталось ни единого шанса на освобождение. Чем больше он касался ее тела, тем сильнее выгибался ее позвоночник. Она видела, как он закатал рукава рубашки, на манжетах которой алели его чертовы инициалы, а затем наклонился ближе, поглощая все ее внимание. Целиком и полностью. Кайрос хотел ее себе, он забирал все без остатка, и его вены на предплечьях ощущались сейчас хуже любых веревок, когда притягивали ее взгляд к себе.
– Я не знаю… – выдохнула она, и на его лице появилась дразнящая ухмылка.
Кейт уже видела ее раньше, когда его дружки отбирали ее конспекты, чтобы выбросить их из окна, или когда толкали стол в столовой, чтобы она облилась горячим кофе. Но сейчас его губы почему-то ее манили. Ей вдруг стало плевать на то, что они ядовиты; она хотела обмануться, хотела попробовать их на вкус, даже если те были отравлены.
– Хочешь, я поцелую тебя?
– Да, – не смогла солгать она, когда он был так близко.
Кейт лежала на столе в библиотеке, и Кайрос почти дотрагивался до ее рта своим, но вместо того, чтобы выполнить просьбу, он лишь слегка задел ее нижнюю губу кончиком носа, сразу же спускаясь к шее.
Со стыдом Кейт обнаружила, что ее любимая клетчатая юбка уже задрана и он беспрепятственно касается нежной кожи на стыке с ключицей. Она дрожала, но без раздумий вскинула бедра, потираясь о него. Какой позор. Он всего лишь извинился и попытался стать ей другом, а она уже готова была лежать под ним и получать самое греховное из удовольствий. Кейт привыкла всех спасать: свою семью от бедности, себя от мрачного будущего, но желание помочь Кайросу обернулось темной пропастью,
