Разрушь меня - Бьянка Коул

— Да. Заседание правления. — Я разглаживаю юбку, пытаясь взять себя в руки. — Я подготовлю полную презентацию.

Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем открыть дверь. Там стоит Дженни с мистером Паттерсоном, одним из наших самых щедрых инвесторов. На протяжении десятилетий его картина Моне была центральным экспонатом его частной коллекции.

— Мистер Паттерсон, спасибо, что пришли. — Я приглашаю его в свой кабинет, остро ощущая стойкий аромат одеколона Дмитрия. — Пожалуйста, присаживайтесь.

— Всегда рад, моя дорогая. — Он устраивается в кресле напротив моего стола, его галстук-бабочка слегка съехал набок. — Хотя, должен сказать, ты выглядишь немного раскрасневшейся. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Просто торопилась сегодня утром. — Я приглаживаю волосы и сажусь на свое место, прогоняя мысли о Дмитрие из головы. — Теперь о Моне...

— Ах, да. — Он наклоняется вперед, его глаза сверкают. — Я слышал, вы готовите выставку импрессионистов к следующей весне.

— Да. — Я вытаскиваю предложение, которое подготовила. — И твои 'Водяные лилии' были бы идеальным украшением. Освещение в главной галерее действительно подчеркнет эти сумеречные пурпурные тона.

Мистер Паттерсон принимает предложение, поправляя очки для чтения. — Моя покойная жена всегда говорила, что картине место в музее, где каждый может ею насладиться.

Я задерживаю дыхание, не смея надеяться, что это может быть так просто. Моне превратит нашу выставку из впечатляющей в экстраординарную.

— Расскажите мне подробнее о ваших мерах безопасности, — просит он, листая страницы. — И об экологическом контроле. Такому старому холсту нужна точная влажность...

Я начинаю вдаваться в технические детали, выбрасывая из головы все мысли о льдисто-голубых глазах и опасных обещаниях. У меня есть работа, и я чертовски хороша в ней. Дмитрий и любая игра, в которую он играет, могут подождать.

Глава 17

ДМИТРИЙ

Я снова смотрю на свои часы Rolex, отмечая, что прошло восемь минут после нашего бронирования. Метрдотель маячит поблизости, готовый сопроводить меня в частный обеденный зал, который я забронировала в L'Artisan, но я отмахиваюсь от него.

Мой телефон жужжит. Сообщение от Акима и подтверждает, что он забрал Таш пятнадцать минут назад. Пробки на Пятой авеню. Я барабаню пальцами по полированной мраморной стойке бара, делая еще один глоток скотча.

Хрустальные люстры ресторана отбрасывают теплый свет на интимное пространство, идеально освещая то, что я запланировал. Я поправляю свои запонки — платиновые с маленькими сапфирами, которые сочетаются с моим галстуком. Сегодня вечером все должно быть идеально.

Дверь открывается, впуская порыв прохладного вечернего воздуха. У меня перехватывает дыхание.

Таш скользит в винтажном комбинезоне Valentino из темно-изумрудного шелка, ткань облегает каждый изгиб, а затем переходит в широкие брюки. Глубокий вырез демонстрирует изящную золотую цепочку, которая скрывается под шелком. Ее темные волосы зачесаны наверх, обнажая изящный изгиб шеи и пару изумрудных сережек в стиле ар-деко, которые я никогда раньше не видел.

Но задняя часть комбинезона лишает меня способности формулировать слова — она полностью открыта до талии, пересекаемая только тонкими золотыми цепочками, такими же, как та, что спереди. Шелк идеально ниспадает с ее бедер, отчего ее ноги кажутся бесконечными.

Она замечает меня у бара, и ее карие глаза встречаются с моими. Легкая улыбка играет на ее красных губах, когда она приближается.

— Извини, я опоздала. — Ее голос низкий, предназначенный только для меня. — Пробки были ужасные.

Я до сих пор не обрел дар речи. За все время наших встреч я ни разу не лишался дара речи. Но, видя ее такой, уверенной в себе, сногсшибательной и совершенно уникальной, мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, как дышать.

Появляется метрдотель. — Ваш столик готов, мистер Иванов.

Я прочищаю горло. — Ты выглядишь... — я замолкаю, не в силах подобрать достаточно подходящие слова.

Ее улыбка становится чуть шире. Она точно знает, что она со мной сделала.

Я веду Таш в нашу личную столовую, держась за ее поясницу, не касаясь обнаженной кожи. Официант выдвигает для нее стул, и я улавливаю тонкий аромат ее духов, когда она садится.

— Полагаю, вы уже заказали вино. — Она берет меню, но ее глаза находят мои поверх него. — Что-нибудь неприлично дорогое, чтобы соответствовать твоему эго.

— "Шато Марго" 2005 года выпуска. — Я откидываюсь назад, изучая ее. — Если только ты не предпочитаешь что-нибудь другое?

— Идеальный выбор. Хотя я удивлен, что ты не выбрал русское.

— Я приберегаю его для особых случаев. — Я опускаю взгляд туда, где золотая цепочка исчезает под шелком. — Когда я хочу чем-то насладиться... должным образом.

Появляется официант с вином, и я наблюдаю, как она делает первый глоток. Ее глаза на мгновение закрываются в знак признательности.

— По крайней мере, твой вкус к винам компенсирует твою индивидуальность, — бормочет она.

— Ты не жаловалась на мой характер той ночью в своем офисе.

Легкий румянец окрасил ее щеки. — Это был момент временного помешательства.

— Правда? — Я протягиваю руку через стол, провожу пальцем по внутренней стороне ее запястья. Ее пульс подскакивает от моего прикосновения. — Потому что я помню, как ты очень... громко заявляла о том, чего ты хотела.

Она не отстраняется. Вместо этого ее нога скользит по моей лодыжке под столом. — Я помню, что именно тебе не терпелось запереть дверь.

Официант возвращается, чтобы принять наш заказ, и я вынужден отпустить ее запястье. Но ее ступня остается прижатой к моей ноге, что является постоянным напоминанием о наэлектризованности между нами.

Когда мы снова остаемся одни, я наклоняюсь вперед. — Расскажи мне о серьгах. Они новые.

— Моей бабушки. Арт-деко, из Парижа. — Ее рука поднимается, чтобы коснуться одной, и от этого движения цепочки на ее спине сдвигаются. — Я никогда их не ношу.

— Почему именно сегодня?

Ее взгляд ловит мой, более светлый и открытый. — Они были правильными. Особенными.

Нежность в ее голосе, когда она упоминает свою бабушку, застает меня врасплох. Мне становится любопытно, хочется узнать больше.

— Расскажи мне о ней. — Я делаю еще глоток вина, наблюдая, как смягчается лицо Таш.

— Она была необыкновенной. Пережила лондонский блиц и работала медсестрой. Встретила своего дедушку в танцевальном зале — он был канадским военным. — Таш проводит пальцем по краю своего бокала с вином. — После войны они переехали в Нью-Йорк. Она работала в Метрополитен до семидесяти лет.

— А. Так вот откуда ты это взяла. — Страсть к искусству, сталь под изяществом.

— Она научила меня всему. Как отличить настоящего Моне от подделки и определить технику работы кистью. — У нее