Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Танита Флайт

Мы пошли прогуляться в Грасс. Там он сподобился сделать то, что давно обещал. Эрик купил мои любимые духи «Шанель» – «Мадмуазель». Вернулись домой. Поели вкусные миоки. И завалились поспать. Затем мы съездили за Айзаком. Айзак изъявил желание остаться на несколько дней в отеле в Монте-Карло. Но Эрик стал искать лыжный отель в Италии. А мы с Айзаком пошли играть в настольный футбол. Нормальный футбол он не любит: с его точки зрения, это глупо. По его словам, каждый может пинать ногой по мячу.

Перед сном я приняла ванну. Эрик, как всегда, неожиданно ворвался в ванную комнату. А я, как всегда, испугалась и заорала от неожиданности. Он заявил, что имеет право заходить в свою ванную когда ему вздумается. Я ответила, что и я такое же право имею на эту ванную, раз я здесь живу. Затем он прочитал небольшую лекцию о том, как важно контролировать себя в обществе. И он не может быть с тем, кто так пищит. Я ответила, что в приличном обществе принято стучаться и не пугать людей. Мы поспорили, а потом даже подрались. Напоследок я сказала, что лучше бы он Айзака учил убирать за собой тарелки и игрушки, а меня перестал дергать по любому поводу. На что он ответил, что Айзак не нуждается, в отличие от меня, в советах. Тогда и живи с «мистером Совершенство», а не со мной. Что я тут делаю?

Вывод и вопрос: Он меня ничуточки не любит. Только и делает, что обижает. Только зачем я обижаюсь?

Тринадцатое марта.

Суббота. Утро. Благодаря пожеланию Айзака мы едем в Монте-Карло. Шикарный отель «Монте-Карло Бэй». Классный номер с двумя огромными кроватями и видом на город. Идем гулять по отелю. Большая территория. Нам всем дают ключи-кредитные карты. То есть теперь каждый из нас сможет расплатиться в отеле и за его пределами по этой карте. Залогом послужила карта Эрика “American Express”. Я на эти дни чисто номинально, конечно, оказалась богаче.

Поели шикарно, затем пошли в бассейн. Я захотела заняться перед этим фитнесом. Эрик не разрешил. Сказал, что я должна ходить вместе с ними. Мы же – семья.

Затем мы переоделись, потому что вечером собирались посетить ночной клуб. Айзак нарядился в смокинг и надел бабочку. Эрик тоже был одет очень стильно.

Но тут Эрик зачем-то залез в мой фотоаппарат и нашел кадры с моего дня рождения и со съемок. Начал говорить гадости вроде того, что я его обманывала. Говорила, что мне было трудно на съемках, а на самом деле “you are have fun”. Обидно, когда тебя несправедливо обвиняют. Я встала и пошла. А он вдогонку:

– Я тебе этот фотоаппарат подарил, а ты на него всех мужчин фотографируешь.

– Это же не мужчины! Это актеры со съемок! – ответила я ему.

Вернулись в отель, Айзак пошел спать, а мы направились в ночной клуб. Он в минуте ходьбы. Уже двенадцать ночи, а мы оказались первыми посетителями. Настоящие тусовщики приезжают после часа. Зато я потанцевала совсем одна, как я люблю. Как только мы пришли в номер и легли спать, у Эрика начался аллергический приступ. Мы позвонили на ресепшн, чтобы узнать, где можно купить таблетки. Оказывается, чтобы купить таблетки ночью, нужно вызвать полицию, а уж те направят тебя к фармацевту, если посчитают нужным. Ночью в Монако лучше не болеть. Вот тебе и самое безопасное место.

Утром пошли на завтрак-буфет. Там было все! Все, что только можно себе представить.

Мы рассчитались за номер и поехали в больницу к папе Эрика. Нам с Айзаком пришлось ждать в машине.

Пока мы сидели в машине, мой маленький семилетний друг поведал мне, что в Канаде люди гораздо тактичнее, чем во Франции. И он сам хотел бы жить в Канаде. Там чистота, красота, трава зеленая и дороги прямые. Сказал, что во Франции официанты грубияны и что они тебя пошлют, если спросишь что-то лишнее, а также что смотреть меню надо повнимательнее. Канадские же официанты очень обходительные.

Прошел еще один день.

Вывод и снова вопрос: Эрик мне совсем не доверяет. Что-то случилось с нашим восхищением друг другом. Может, любовь превратилась в привычку?

Пятнадцатое марта.

Проснулась я не в очень хорошем настроении. Опять Грасс. Все это время я считала дни, когда вернусь в Москву. Очень соскучилась. Но Эрик придумал, как меня задержать. Мы едем на отдых в Марокко. Какое Марокко? Я так скучаю по моим любимым друзьям и родителям. Только в разлуке осознаешь, как ты их любишь.

Поели в ресторане высокой кухни под названием «Трафл», чтобы отметить наш отъезд. Но то ли розовое вино, то ли высокая кухня так на меня подействовали, что я почему-то стала рассказывать о своем детстве.

По словам мамы, я никогда ничего у родителей не просила. Только один раз попросила купить куклу, обливаясь при этом горючими слезами. Как сейчас помню этот момент. Это произошло под елкой в театре. Видно, то, о чем я так долго не спрашивала, копилось, копилось и вырвалось наружу. Это было первый и последний раз.

Хотя нет… был и второй раз, когда я о чем-то попросила, намного позже, в подростковом возрасте. Я попросила магнитофон. А затем почему-то меня пробило на то, чтобы рассказать о своей заветной мечте. А мечтаю я петь в маленьком ресторанчике, но уже поздно. Мой поезд ушел. Эрик успокоил меня, сказав, что никогда и ничего не поздно, даже если тебе восемьдесят лет. А это ведь мои слова! И ведь действительно никогда ничего не поздно. Мы вернулись домой. Забрали Айзака. И вот сейчас я сижу и немного волнуюсь по поводу предстоящей поездки. Но надеюсь, что с божьей помощью все пройдет успешно.

Я совсем забыла рассказать о замечательной женщине, помогающей Эрику по хозяйству. Маленькая, худенькая, хрупкая семидесятилетняя Жаклин держит на себе весь трехэтажный особняк. А какая у нее прекрасная душа! Нам так и не удалось пообщаться побольше. Она совсем не знает английский. А я французский. Я ее очень часто вспоминаю. Невероятной теплоты человечек. На самом деле простая француженка ничем не отличается от простой русской женщины. У всех женщин одни и те же радости, одни и те