Книжный магазин «Булочка с корицей» - Гилмор Лори

Ноа вышел из книжного магазина в самое пекло. В этот первый после дождливого июля солнечный день город резко переключился в летний режим. В Новой Англии лето было короткое. Если не нырнешь в него сразу, то пропустишь вообще. Стоял август, но Мейн-стрит все еще была украшена после празднования четвертого июля — на большинстве магазинов висели красно-бело-синие плакаты и флаги. Лето всю жизнь было любимым временем года Ноа. Лето — это пляжи, мороженое без конца и никакой учебы. Свобода. Ноа всегда плохо учился. Приходилось слишком много сидеть. А он с детства был непоседливым. Уехав из дома, он нигде не задерживался дольше, чем на пару месяцев, сразу собирал вещи и уезжал, едва ему становилось скучно. Но что-то в Дрим-Харборе заставляло его остаться. По крайней мере, пока.

Ноа подумывал зайти в кафе «Пряная тыква» за чаем со льдом, но слишком устал и просто хотел вернуться домой и поспать. Ради первого на сегодня тура ему пришлось встать в четыре, а потом он все утро учил группу городских парней ловить рыбу. К сожалению, обычно к Ноа обращались те, кто ничего не знал ни о воде, ни о лодках, ни о рыбе, и его задача заключалась в том, чтобы вывезти их в море и дать им почувствовать, будто они все это знают.

На деле большую часть работы выполнял сам Ноа: ловил, чистил и паковал рыбу, пока парни напивались на солнце. Но это приносило деньги и позволяло выходить в море, так что сделка была не так уж плоха.

Всяко лучше, чем возглавить семейную империю по поставке морепродуктов на северном побережье. В любом случае его сестры успешно справлялись с управлением — ему не нужно было присутствовать, чтобы убедиться в этом, даже если он до сих пор испытывал вину за свой отъезд. Но дело было не столько в бизнесе, сколько в людях. Это он тоже знал, просто пока не хотел с этим разбираться.

Ноа не годился для ведения бизнеса. По крайней мере, такого крупного. Его родители основали небольшую рыболовную фирму и с годами превратили ее в многомиллионную компанию, которая поставляла морепродукты в сотни ресторанов по всей стране. Когда родители вышли на пенсию, его старшие сестры заняли посты генерального и финансового директоров. А Ноа сбежал.

Он на ходу вытер пот со лба, испытывая знакомые чувства вины и стыда. Есть предел тому, сколько раз можно разочаровать свою семью, прежде чем настанет время делать ноги, и он превысил лимит еще в юном возрасте.

К тому же Ноа мог в одиночку организовывать небольшие рыболовные туры. Мог планировать и проводить их самостоятельно. А значит, он никого не подведет, когда это предприятие неизбежно потерпит крах. Так гораздо проще.

Ноа шел по городу, думая о том, что, наверное, стоило бы позвонить сестрам, а еще размышляя о Хейзел и количестве туров, запланированных до конца недели. Он позволял себе мысленно переключаться с темы на тему, постепенно избавляясь от воспоминаний о прошлых ошибках.

К тому времени, как впереди показался его дом, мысли снова вернулись к Хейзел, книге, которую она читала, и вопросу о том, нравятся ли ей парни с лодками. Потому что он как раз такой. Может, ему все же стоило пригласить ее на свидание?

Ноа стал спускаться по каменистому берегу. Раньше здесь была тропа, ведущая от дороги к пляжу, но с годами ее размыло, и теперь, чтобы пробраться к воде, приходилось перелезать через большие валуны и куски бетона. Но Ноа не возражал. До общественного пляжа, что в нескольких километрах отсюда, добираться было проще, но в такой день там полно народа, а здесь было тихо.

Дойдя до песка, он снял обувь и, сунув в него ступни, сразу же почувствовал себя спокойнее.

Когда несколько лет назад Ноа оказался в Дрим-Харборе, он какое-то время жил на лодке, пока не нашел ряд старых рыбацких лачуг на заброшенном участке пляжа, уверенный, что они отлично подойдут для краткосрочной аренды, если привести их в порядок. Около года назад в качестве дополнительного проекта этим он и занялся, отчасти ожидая, когда кто-то объявится и скажет, что этого делать нельзя. Но пока никто так и не объявился.

Поэтому теперь он иногда ночевал здесь тайком. Большую часть времени он жил над баром Мака, и, насколько было известно любопытным горожанам, эта квартира и была его домом. Однажды он соберется, поделится своими идеями с мэром Келли и подумает о том, чтобы купить эти старые лачуги. Наверное.

Возможно, это глупая затея. Их в его жизни хватало.

А может, его арестуют за самовольное заселение. Он не знал наверняка. Но пока ему здесь нравилось. Ноа открыл дверь домика и вошел в прохладное помещение. Морской бриз, проникающий сквозь окна, поддерживал комфортную температуру даже в такие жаркие дни, как этот. Если кто-то захочет остаться здесь на зиму, придется его утеплить, но Ноа уже подлатал крышу и постелил новые полы. К счастью, в детстве он всюду ходил за дедушкой и без конца задавал ему вопросы. И вот все хитрости и приемы того наконец пригодились.

Дом площадью примерно тридцать семь квадратных метров, не больше, вмещал кухоньку, двуспальную кровать и ванную с водопроводом, который был старше самого Ноа и, мягко говоря, работал на честном слове.

Ноа бросил новую книгу на кровать и взял пиво из холодильника на кухне. Электричество, как и водопровод, он не смог починить самостоятельно, поэтому все еще обходился без удобств, но здесь было так спокойно, что оно того стоило. Дом наполнил звук волн, бьющихся о берег, и Ноа понял, что заснет, не успев даже открыть книгу.

Он растянулся на матрасе, который использовал вместо кровати, и сделал глоток, позволяя мыслям вновь устремиться к Хейзел. Что бы она подумала о домике и идеях Ноа? Сочла бы его глупым? Не успев об этом толком поразмыслить, он погрузился в сон, в котором взял в плен некую продавщицу книг и увез ее на своей лодке.

Глава 3

Еще одна книга стояла криво. И задом наперед. Хейзел отказывалась на нее смотреть. Ей все равно. Это всего лишь небрежно поставленная книга, которую покупатель вернул на полку как попало. Такое случалось постоянно.

Алекс разберется, когда придет на смену. У Хейзел были дела поважнее, например заказ книг на следующий месяц и планирование авторских мероприятий на сентябрь. В конце концов, она руководитель. Может поручить навести порядок на полках Алекс, Линдси или новому сотруднику, приходящему по воскресеньям, да и вообще кому угодно, лишь бы не делать это самой.

Черт. Она опять смотрела на книгу.

Прошло два дня с момента, когда Хейзел заметила первое криво стоящее издание и пришла к выводу, что это всего лишь странное происшествие, которое точно никак не связано с ней и, несомненно, больше не повторится. А теперь взгляните. Еще одна.

Кто-то подшучивал над ней.

В мыслях промелькнуло радостное лицо Ноа, когда он предположил, что это может быть подсказкой. Хейзел быстро прогнала его образ. Слишком быстро. На его красивом лице отразилось разочарование, как только она отмахнулась от этой идеи.

Ей было неловко из-за этого, но, честное слово, — подсказки? Абсурд. И то, что она накрутила себя, а потом вдруг появился Ноа со своей обескураживающей красотой, еще не значило, что в ее книгах вдруг обнаружились загадочные послания. Ведь это было бы безумием.

Хейзел постучала пальцами по прилавку. Очередной тихий день. Неужели летом никто не читает? Она выровняла стопку закладок, и так лежавших ровно, и отпила чая.

Черт возьми.

Хейзел прошла в отдел любовных романов, чтобы поправить книгу и, может, высказать все, что о ней думает, — вот настолько она сегодня сумасшедшая. Она взяла книгу и заметила, что уголок одной страницы загнут, как и в предыдущей. Нельзя ставить ее обратно на полку, особенно с, вероятно, подчеркнутой цитатой. Нельзя продавать испорченную книгу.

Нужно проверить.

Черника лопнула у нее во рту терпко и ярко. Это был вкус лета и чего-то нового.