Порочный сексуальный татуировщик - Эрика Уайлд

— Мило, — пробормотал Мейсон. Ему придется помнить, что нельзя смотреть брату в глаза в следующий раз, когда он будет выдумывать.

— Итак, вы переспали, — Леви вернул разговор к обсуждаемой теме. — В чем же проблема?

— Проблема в том, что я пустил нашу дружбу на х*й. Это не каламбур, — проворчал он.

Легкая улыбка тронула уголок губ Леви.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что сейчас всё между нами так… по-другому. — Он раздраженно провел пальцами по волосам. — Неловко, странно и напряженно, хотя в то время мы условились, что этого не будет. А сегодня она пошла на свидание с другим парнем, и мысль об этом сводит меня с ума.

Брови Леви удивленно поднялись.

— Хочешь сказать, ты действительно ревнуешь к тому, с кем Катрина встречается?

В желудке у него вскипела кислота.

— Да, и чертовски это ненавижу.

Раньше у него никогда не возникало проблем с тем, что она с кем-то встречалась, но это было до того, как они стерли границы своей дружбы. Теперь, зная, каково это — находиться внутри нее, чувствовать, как ее тело крепко обхватывает его, впервые в жизни ощущать нечто другое с женщиной, — это изменило всё.

Леви рассеянно помешивал апельсиновый сок в стакане и на мгновение задумался. Затем взглянул на Мейсона с кривой ухмылкой.

— Не понимаю, почему вы двое просто не начнете встречаться, как нормальная пара.

Мейсон нахмурился.

— Потому что я не встречаюсь. И потому… потому что она моя лучшая подруга, и это просто… странно.

Леви рассмеялся.

— Чувак, ты занимался с ней сексом. А теперь беспокоишься о том, что встречаться с Катриной будет странно?

— Знаю-знаю, — сдался он, понимая, как нелепо все это звучит.

Но Мейсон не мог помешать этим сомнениям постоянно поднимать свою уродливую голову, и позволять им выплеснуться прежде, чем сдадут нервы.

— Я никогда раньше ни с кем не встречался. Никогда, — сказал он, сдирая этикетку с бутылки, чтобы не смотреть на Леви, пока признается в своих самых больших страхах. — И я очень боюсь еще сильнее испортить отношения с Катриной, чем уже есть. Что, если я облажаюсь, и тогда у нас даже не останется дружбы, на которую можно положиться, и я потеряю ее навсегда? — Боже, это уничтожит его. — Что, если она поймет, что я не такой уж и хороший парень, и она могла бы встретить кого получше? Что я полный неудачник, у которого нет возможности предложить ей то, что ей нужно от таких отношений?

— Если бы ты был неудачником, она бы не была с тобой последние двенадцать лет.

— Как подруга, — поправил брата Мейсон. — Не как человек, который хочет чего-то… большего.

Во взгляде Леви мелькнуло понимание.

— Слушай, ты не знаешь, как все пойдет, если не попытаешься построить с Катриной что-то большее.

Мейсон с трудом сглотнул, прежде чем признать правду.

— Я боюсь.

— Не позволяй прошлому продолжать определять твои действия в будущем, — прямо заявил Леви. — В какой-то момент тебе придется изменить свою модель поведения, чтобы изменить все остальное вокруг себя.

Мейсон сузил глаза, глядя на брата.

— И что это за модель поведения?

— Ты — кобель, — сказал Леви, очевидно пытаясь привнести немного юмора в разговор. В следующие несколько секунд выражение его лица стало гораздо более серьезным. — Думаешь, я не понимаю, почему ты не подпускаешь к себе ни одну женщину достаточно близко, чтобы влюбиться в нее?

И снова Леви взялся за свое: проявляет свою наблюдательность и проницательность, хотя Мейсону было любопытно узнать, какие выводы сделал брат.

— Почему бы тебе не просветить меня своей мудростью?

Леви проигнорировал его саркастичный тон.

— Мы выросли с матерью, которая, по сути, бросила детей, которых она никогда не хотела, и все трое справились с этой ситуацией по-разному. Клэй стал родителем. Ответственным человеком, который позаботился о том, чтобы нас не разлучили. Хотя это означало, что ему пришлось приложить все силы, чтобы дать нам достойную жизнь без жестокого обращения со стороны Уайетта.

Леви упомянул о парне их матери, мудак получал огромное удовольствие, терроризируя их, пока однажды Клэй не оказал ему сопротивление.

Слава Богу, эта часть их прошлого уже позади, ушла навсегда. И хотя Уайетт недавно вернулся в их жизнь и снова угрожал Клэю, для Уайетта все закончилось не очень хорошо, сейчас он отбывал срок в тюрьме за убийство, совершенное больше года назад. Но, по крайней мере, эта стычка позволила Клэю наконец открыться возможности будущего с Самантой. Что нужно Мейсону, чтобы поверить в себя таким образом?

— Я был так мал, — продолжил Леви. — Но даже у меня выработались собственные механизмы преодоления трудностей. Я всегда…

Он нахмурился и позволил словам остаться невысказанными, будто не хотел повернуть это зеркало на себя, чтобы в нем не отразились его собственные болезненные воспоминания. И Мейсон не собирался требовать от него большего.

— Ты стал чертовым хулиганом, — вместо этого сказал Леви, снова возвращаясь к Мейсону. — После всего, через что мы прошли, когда наша мать попала в тюрьму, а Уайетт отказался от нас благодаря Клэю, я помню, как ты делал все возможное, чтобы довести Клэя до грани. Такое ощущение, будто ты постоянно испытывал его, но он так и не отказался от тебя. Ни разу.

— Я знаю.

И Мейсон был ему благодарен, потому что он совсем не облегчал задачу старшему брату.

— И то, как ты поступаешь с женщинами… ты не заводишь отношения, потому что зациклен на прошлом, — сказал Леви. — Ты уходишь, даже не пытаясь увидеть, сможет ли твоя связь развиться в нечто большее, кроме секса, и ты сознательно выбираешь женщин, которые не хотят ничего, кроме чего-то физического, чтобы избежать угрозы со стороны своих эмоций. Но Катрина… она отличается от всех твоих интрижек. Всегда отличалась.

Мейсон не мог поспорить с теорией Леви, потому что это было правдой.

— Вот почему ты всегда держал Катрину во фрэндзоне, — продолжил Леви, пока Мейсон переваривал все услышанное. То, что он знал, но редко высказывал вслух, и о чем ему нравилось думать. — Потому что так ты мог держать Катрину при себе и не беспокоиться о том, что совершишь какую-нибудь глупость, из-за которой она тебя бросит. Но в этом и суть лучших друзей. Они остаются рядом в трудные времена, поддержат тебя и всегда прикроют спину. И они прощают тебя, когда ты ведешь себя как мудак.

Последняя часть заставила Мейсона усмехнуться.

— И мы все знаем, что это случалось раз или два.

— Или дюжину, — с ухмылкой поправил Леви. — Мой