Слетая с катушек - morphia

Ни один из них больше не проронил ни слова.

Комментарий к Часть 6. Потеря контроля

Автор этой истории выбрала название “Becoming Insane” вдохновившись композицией Infected Mushroom - Becoming Insane, и теперь можно со спокойной душой закрепить песню здесь не проспойлерив ее текстом дальнейший сюжет:

https://open.spotify.com/track/2ADa8qGNoMGSWxaaMtH61N?si=6e5b15904ac34ed7

Также отдельная благодарность смелой In this shirt, которая взялась редактировать всю эту красоту! ^^

========== Часть 7. Пересеченная местность ==========

Чу Ваньнин проснулся в объятиях Мо Жаня.

На секунду он потрясенно замер — но тут же осознал, что парень просто крепко спит. Лежать так было жарко.

Оказавшись прижатым так плотно к Мо Жаню, он не мог не чувствовать рельеф великолепно сложенного тела. Слышал спокойное сердцебиение, ощущал ровное и медленное дыхание. Лицо Мо Жаня было максимально расслаблено во сне, и выглядело уязвимым, почти хрупким.

Наблюдая за тем, как парень спит, Чу Ваньнин радовался возможности спокойно оценить ситуацию. Сейчас он чувствовал себя менее расстроенным. От шока прошлой ночи, когда он впервые столкнулся со сталкером лицом к лицу, осталось лишь осознание того, что, если позволить ему уйти, ничего хорошего не выйдет. Необходимо было, чтобы он остался — и, к счастью, Мо Жань так и поступил.

А теперь они лежали вдвоем в постели, и у Чу Ваньнина в голове роились тысячи мыслей и вопросов, на которые не было ответа.

Мо Жань — сталкер… Этот факт проливал свет на многие загадки, которые не давали Чу Ваньнину покоя. Преследователь хорошо знал планировку квартиры Чу Ваньнина — это объясняло, почему Мо Жань ориентировался в его доме так свободно. Многое из того, что сталкер говорил или писал, мог знать лишь Мо Жань. Юноша часто крутился рядом с его дверью, когда Чу Ваньнин уходил на работу или возвращался домой. Мо Жань до странного хорошо знал вкусы Чу Ваньнина — и, казалось, был обеспокоен, что у него никого не было. Он готовил для него, прибирался, заботился о нем. Это также объясняло, почему сталкер ненадолго исчез, когда Мо Жань появился в его жизни.

«Было и кое-что другое», — продолжал размышлять Чу Ваньнин.

Мо Жань жил по соседству, поэтому ему легко было найти точку обзора, чтобы наблюдать за спальней мужчины.

На секунду он испытал головокружение, вспомнив те постыдные сцены, которым парень, вероятно, стал свидетелем наблюдая за его окном. Лицо вспыхнуло от смущения. Головокружение лишь усиливалось, стоило лишь подумать о том, что Мо Жань проделывал с ним под видом безликого сталкера.

Сталкер, как с самого начала почувствовал Чу Ваньнин, каким-то образом был ментально нездоров: создавалось ощущение, что в нем одновременно «жили» два разных человека — но по какой-то причине Чу Ваньнин был убежден с самого начала, что оба являются аспектами одной и той же персоны.

Достигнув некоторого равновесия в душе, Чу Ваньнин попытался проанализировать ситуацию с безжалостной ясностью — и вынужденно признал, что Мо Жань всегда демонстрировал нестыковки в поведении. Иногда, когда они общались, юноша на короткое время казался чужим. Во время их пятничного обеда он изменился в одну секунду — и сам так удивился этому, что сбежал. Вот почему он просил прощения — не за то, что самостоятельно оплатил счет, а за то, что переключился.

Так когда же он заплатил?

Оставив этот вопрос на потом, Чу Ваньнин возобновил свои размышления.

Итак, Мо Жань… Один человек состоял из двух личностей? И как же ему теперь было узнать, кто из них настоящий? А если их окажется больше двух?

Дыхание Мо Жаня вдруг стало прерывистым, лицо нахмурилось, и он наконец открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на Чу Ваньнина, как будто тот был последним человеком, кого он ожидал найти в своих объятиях.

Чу Ваньнина охватила неуверенность. Чего именно Мо Жань пытался добиться, преследуя его? Почему он просто не начал с ним общаться как нормальные люди с самого начала?

Молчание тянулось бесконечно долго, и Чу Ваньнин, потеряв терпение и слишком беспокоясь о том, что его оттолкнет человек, который ему нравится, спросил:

— Кто ты?

Он сразу же пожалел об этом, видя полный боли взгляд Мо Жаня. Сев на постели, парень отстранился. Чу Ваньнин последовал его примеру, с сожалением чувствуя возникший между ними холод, такой пронзительный после теплых объятий.

— Доброе утро, — Мо Жань потер лицо рукой, а затем опустил ладонь и отвел глаза, избегая смотреть на Чу Ваньнина. — Я не изменился. Это… все еще я.

— Но так бывает не всегда, — немного поколебавшись, заметил Чу Ваньнин.

Мо Жань прижал руку к лицу и издал низкий болезненный стон.

— Не так я представлял себе этот разговор, — признался он, говоря куда-то в собственную ладонь.

— А как?

— Вообще-то, надеялся, что этого разговора никогда не будет, — выдохнул Мо Жань, наконец глядя на Чу Ваньнина.

Он натянуто улыбнулся, но выглядело это так же ужасно неискренне, как и за ужином в ресторане.

— Ты не думал, что я обо всем узнаю? — спросил Чу Ваньнин, возможно, немного резче, чем ему хотелось бы.

Мо Жань покачал головой.

— Я полагал, что, если буду осторожным…

Он замолчал, блуждая взглядом по лицу Чу Ваньнина. То, что он там увидел, заставило его закрыть рот.

Они все еще говорили о психическом состоянии Мо Жаня? Или разговор сейчас пошел уже о том, что Мо Жань преследовал его уже семь месяцев, с той или иной степенью навязчивости?

А как это повлияло на самого Чу Ваньнина? Мо Жань вообще задумывался, что чувствовал он все это время?

Но вслух Чу Ваньнин этого не сказал.

Мо Жань смотрел на него, словно ожидая, пока Чу Ваньнин вынесет приговор, ловя его каждое слово.

Чу Ваньнин опустил глаза — и взглядом наткнулся на браслет, подаренный юношей. Провел указательным пальцем по нарисованным цветам и надолго замолчал.

Было ли все, что делал Мо Жань, некой изощренной уловкой? Хотел ли он навредить Чу Ваньнину?

Обидел ли он однажды ненамеренно Мо Жаня, чтобы заслужить такую ​​странную месть?

— Если не хочешь говорить — убирайся, — выдохнул он, чувствуя себя усталым и поверженным. С одной стороны, он хотел получить ответы, но с другой, слишком боялся узнать правду. Очевидно, что Мо Жань не собирался объяснять произошедшее — и, чем дольше он находился рядом, тем острее Чу Ваньнин чувствовал, что тепло, которое совсем недавно