После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита

− Дай, я сама, − мама отбирает у меня бутылочку и ковыляет прочь.

А я подхожу к окну, наблюдаю за двором. Там, на детской площадке сидят бабульки, покачивая коляски с внуками. Но возраст у них как у моей мамы.

Они своих детей не выгоняют из дома, отобрав у них все вещи…

Глава 32

− Ма−а−ам… − слышу тихое за спиной, и кажется, что послышалось. Смахиваю слезы ладошкой, поворачиваясь от окна. – Мамуль, прости меня?

Дочь стоит у кухонного стола, понурив голову. Все так же в куртке. Вернулась, или вовсе не уходила. Я не слышала, как щелкнула входная дверь. Отодвигаю стул, сил нет стоять, ноги трясутся.

Думала, больше не увижу свою девочку.

Да, она избалованная. Да, плохо воспитали. Я сгрузила эту миссию на Стаса, сама взращивала бизнес. И чуть не потеряла ее. Но раз извиняется, то не все еще потеряно. Киваю на соседний стул.

− Садись, поговорим. Я хочу знать все, начиная с окончания школы. Только все, как на духу, ничего не утаивая. Не была ты в Англии?

− Была. Пару месяцев. Там мне не понравилось, жутко неприветливо, студгородок старинный какой−то, комната вообще отстой. Когда вернулась, поступила в вуз, жила на деньги, которые остались от Англии. Вам с папой не сказала, потому что вы мечтали выучить меня за границей. Рушить вашу мечту не хотела. Зря только учебный год потеряла. А теперь вот и второй.

− Мы бы все равно узнали, дочь, − укоризненно качаю головой.

− Ну это потом же… вы, родители, всегда нам свои мечты суете. Вон папа тоже предлагал на юриста учиться. А ты мечтала в Англии… вот и ехала бы сама туда.

Дочь чуть повышает голос, но она права. Родители всегда хотят воплотить свои мечты хотя бы через детей. Не думают, что у них свои мечты и желания есть.

− И на кого же ты поступила? – мне так интересно, какую профессию выбрала дочь.

− Да, − машет рукой, − меня все равно отчислили. Хотела быть переводчиком−дипломатом. А теперь вон, мать−одиночка. Выбрала, называется…

У Юльки слезы в глазах, и я вдруг себя вспомнила, когда забеременела ею. Тоже думала, что все планы насмарку. Рыдала в своей комнате. Сначала пришла бабушка, стала утешать.

− Ну что ты, внученька, воспитаем! Мы же есть у тебя, поможем!

Потом приехал Стас из своего института, стал таскать на руках, обещая золотые горы. Потом мама и папа с работы явились, и заладили – счастье−то какое!

Я не была одна в тот день. Не была без поддержки. А моя дочь? Как сейчас вижу – держит тест с двумя полосками и трясется от страха. Потом скрывает от всех.

А мы с мужем где были в это время?!

А мы разводились. Из−за ребенка, который не виноват ни в чем. И отец его не изменял. Сейчас все кажется шуткой. Комедией. А режиссер в ней моя подруга с детства.

− Юль, думаешь, что все, жизнь закончилась? – не выдерживаю поникшего настроения дочери, беру ее за руку. – Ты можешь восстановиться в вузе…

− Нет. А малого куда? С собой в рюкзаке таскать буду? Да и там история такая… меня за драку выперли.

Да, история все интереснее становится. Зная свою малышку, знаю, что могла подраться. Всегда дралась, и в детском саду, и в школе. А разгребать все это папа ездил.

− Ну, у малого есть бабушка и даже прабабушка, − смеюсь. Я рада, что дочь разговаривает со мной, наконец. – Чаю хочешь? Нам еще долго разговаривать.

− Давай… я только Никитку проведаю.

Прогресс! Уже за сынишку переживает.

Ставлю чайник на подставку, достаю лакомства к чаю. Я зефир в шоколаде люблю, Стас как раз купил для меня. Только вспомнила о нем, как запиликал смартфон на подоконнике.

− Ну вы как там? Не подрались? – переживает.

− Нет, разговариваем по душам. Я потом тебе позвоню.

− Хорошо, разговаривайте, не мешаю тогда.

Юлька впорхнула в кухню, уже без куртки. Как раз и чайник вскипел. Я стала разливать по чашкам ароматный напиток, обдумывая, как спросить у дочки про Степку, он ли отец. Этот вопрос гложет меня с того дня, как родился Никитка. Решила в лоб спросить.

− А Степка будет участвовать в воспитании сына, или как?

Юля поперхнулась печенькой. Нет, не он отец. По реакции вижу.

− Степа не отец. Вот как раз с папашкой Никитки мы и подрались. И меня выгнали из универа, а его оставили. Я ему сказала, что залетела, а он через полчаса стал другую окучивать. Как меня, на вечеринке тогда… ну я не выдержала, и вцепилась в его рыжие волосы. А он племянник ректора.

− Если хочешь, то восстановим тебя. Или в другой вуз хочешь? Можно с сентября поступить, а пока с малышом будешь заниматься.

− Сейчас бы восстановиться, я и так из−за Англии год пропустила. На следующий год мне двадцать будет, а моим сокурсницам по восемнадцать, − Юля успокоилась совсем, рассказывает о своей жизни.

Снова такая, как была раньше, веселая и заводная. Мы болтаем полчаса. А она обходит стороной все мои вопросы про Степку. Переводит тему, или делает вид, что не слышала.

− Я хочу знать, каким боком тут Степка вылез? Почему моя сестра обижена на тебя, считает, что ты увела его из семьи? – вскакиваю, припечатывая ладонь к столу. – Хватит уводить разговор в сторону.

− Ну мам… пообещай, что ты не расскажешь Кате? – бледнеет немного дочь. – Это он попросил. Я тогда к Кате приехала, а дома никого. Хотела ее совет… мне рожать скоро, вы ни о чем не подозреваете, развелись еще… я не хотела вам мешать, надеялась, что снова сойдетесь, ведь разводиться из−за такой фигни, как−то несерьезно.

− Давай про Степку.

− Да, Степа… он первым приехал, сел рядом со мной, раздавленный какой−то, грустный. Я ему рассказала про свои проблемы, и он предложил, сделать вид, что мы вместе. Он поможет мне, а я ему. Я отказалась. И тогда он признался, что не может иметь детей, что делает Катю несчастной. И если ей расскажет, то она не уйдет, а будет его жалеть. И ее мечта не исполнится никогда. А он этого не хочет.

− А чтобы ушла, надо сильно обидеть… − до меня дошло, что произошло.

Моя сестра несколько лет лечилась от бесплодия, но причина не в ней. Нет, у нее тоже были явные проблемы с зачатием, иначе ее не лечили бы. Да сейчас редко у кого проблем таких нет. Что−то, да не так.

Значит, Степка подставил мою дочь под удар. Да, моей сестре было больно, невыносимо, раз она кинулась к Нечаеву с такой скоростью. Но этот трус мог бы все рассказать просто, и уйти. Рассказать про обман, про измены, про то, что продал дом и покушался на ее горнолыжную базу. Но он предпочел подставить ни в чем не повинную девчонку, да еще и беременную!

Я уже про свои нервы не говорю. Мы рассорились с дочкой, я ее считала черте−кем. Крысой, которая пакостит в своей семье.

Чувствую, что закипаю не хуже чайника. Я убью этого гада!

− Мам, ты обещала, − тихо напоминает Юля, когда видит, как я сжимаю кулаки. – Сделанного не вернуть. Может быть Катюшке моя выходка поможет. Она найдет мужчину и станет счастливой мамочкой. А со Степой ей ничего хорошего не светило, он гнилой насквозь.

− Ладно, пусть уж все само собой разрулится. А нам нужно свои проблемы решить.

Пока готовили ужин, приехали Стас с Егоркой. Вся семья в сборе. Будто и не было этого странного развода. Мы решали как быть Юле с учебой. Она решила побыть с сыном до сентября, а потом поступить в другой вуз.

− И даже не думай, − говорю дочке, которая баюкает малыша, − ты не одна. И жизнь не заканчивается с рождением ребенка.

− Да, я теперь знаю, что не одна. Но юность закончилась. Да и молодость… уже не пойдешь тусить по ночам, и с парнем не замутить. Кому я нужна, с довеском?

Мы переглядываемся и улыбаемся. И «довесок» радуется, глядя на свою мамочку.

Глава 33

Мы встретили вместе Новый год. Развод стал чем−то мифическим, далеким и вообще не про нас. Будто это соседи развелись, а мы просто слышали эту новость. Я вернула свою семью и счастлива!