Мгновения вечности - Ева Эндерин

Райан вернулся с родителями в Ирландию всего через пару месяцев их знакомства, и она совсем не скучала по их странному флирту. Но Кейт почему-то знала, что будет отчаянно восстанавливать по крупицам воспоминания о том, какой на ощупь была кожа Кайроса Блэквуда. Она старалась абстрагироваться, заставляла себя верить, что их общение укладывается в нормы близкой дружбы, но главный вопрос все равно настырно звенел у нее в ушах: они не были чем-то большим?

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Блэквуд, когда они подошли к импровизированному фуршету, выложенному на одной из деревянных скамеек.

В честь праздника студенты организовались и натаскали сюда газировки и различных снеков. На самом деле берег у озера буквально кишел парочками, жаждавшими наконец-то запустить фонарик любви в воздух. Вряд ли хоть кого-нибудь из них в действительности волновал перекус.

– Не отказалась бы от сладкого.

Блэквуд лишь улыбнулся, будто прямо сейчас вспомнил ее рассказ об одержимости сахаром. Она же не могла нравиться ему всерьез? Люди запоминали нелепые факты друг о друге забавы ради, без скрытого смысла. Это зерно сомнения в ее голове точно было лишним, и Кейт не собиралась поливать его дополнительными метаниями. Кайрос просто внимательный парень, который выбирает для нее леденцы, и точка. Неважно, что все это выглядело так, будто он сошел с экрана ее любимого ромкома.

– Спасибо, – буркнула она, когда он протянул ей бело-красный леденец на палочке.

– Сядем, пока есть места?

Во время торжественного запуска у озера будет точно не протолкнуться. Они собрались на свидание буквально вчера, так что сам небесный фонарик раздобыть было невозможно. Может, у Кайроса Блэквуда и хранились все деньги мира в кошельке, но в Альпах не работал «Амазон». Подобные вещи обычно закупались комитетом заранее, чтобы поддержать в академии студенческие традиции, но и разбирали их еще в начале года.

– Ты даже не распаковала леденец, но уже светишься, – подловил ее Блэквуд, когда они сели на скамейку.

– Я просто подумала о том, что без «Амазона» твои богатства не имеют значения, – хихикнула Кейт.

– В самое сердце, мисс Рейнхарт, – шутливо поразился ее дерзости Кайрос, но потом его тон стал серьезнее: – Ты хотела фонарик?

– Это неотъемлемая часть праздника.

Ей ничего из этого не нужно было, но ей нравилось его дразнить. Может, у нее сохранилась привычка с тех времен, когда при виде нее Блэквуд каждый раз воспламенялся.

Кайрос не стал больше ничего говорить в свою защиту – вместо этого он крепко обхватил Рейнхарт одной рукой за талию, прижимая к своей груди. Кейт тихо пискнула, никак не ожидая такой грубой, почти дикарской хватки от утонченного аристократа.

– Что ты делаешь? – едва выдавила она шепотом.

– В церемонию Дня святого Валентина входят объятия. Ты разве не в курсе? – невозмутимо поинтересовался он.

Вот засранец. Это была ее шутливая игра, ее способ избежать между ними проклятой неловкости, но Блэквуду, конечно, нужно было все испортить. Его рука без всякого разрешения двинулась выше по спине, надавливая через куртку прямо на позвоночник. Он вовсю щекотал ее нервы через толстый слой пуха, и, когда его большой палец пробрался под воротник, оттесняя шарф, Кейт вздрогнула, до боли прикусив губу. Шершавая подушечка его пальца скользнула по чувствительной коже на затылке, пробежав по всем нервным окончаниям разом, прежде чем незаметно испариться.

Глупо было лгать самой себе: сердце трепетало сильнее, чем ей хотелось бы. Легкомысленный молодой женский организм ликовал от того, как Блэквуд ласкал ее зимним вечером у озера, проигнорировав тысячи слоев одежды, которые, несомненно, помешали бы кому угодно, кроме него. Кейт даже не догадывалась, что нуждалась в чем-то подобном, и это влечение проснулось не из-за его безупречной внешности или статуса – оно было связано с тем, что Кайрос прятал глубоко внутри себя. Его извинения, его поддержка, его желание быть здесь сегодня именно с ней. Низ живота прямо-таки полыхал от жажды попробовать все, что он предложит. Но Блэквуд был неправильной целью. Она любила Патрика, а Кайрос просто ее дразнил.

Могла ли Рейнхарт теперь проникнуться пониманием ко всем этим девушкам, которые шли на отчаянные меры ради крупицы внимания Блэквуда? К сожалению, его чары определенно действовали на нее приятным образом. От Блэквуда всегда вкусно пахло, но сегодня даже его парфюм ощущался иначе: мятной горечи стало в разы больше, и это лишь укрепило имидж сдержанного, но опасного парня. Он умел вести себя на людях, однако это не означало, что, если бы они встречались взаправду, он не выбрал бы самый укромный уголок леса, чтобы прижать ее к стволу дерева и целовать, пока у обоих не заболят губы.

Стоп, что?!

Она тряхнула головой, с ужасом осознавая, что пялится. Господи боже. Вся эта романтика начинала сводить ее с ума. Интересно, как бы она чувствовала себя, если бы пошла на подобное свидание с Нейтом? Тоже бы представляла их близкий контакт и краснела?

– День уныния! День вранья! Не она тебе нужна!

Голос Патрика всегда был для нее легко узнаваем, но в эту секунду Кейт пожелала его забыть. Они с Кайросом обернулись на крики одновременно и увидели нетрезвую группу парней, которые скорее толкали друг друга вперед, чем нормально переставляли ноги.

Видимо, не только Уэльс считал День святого Валентина пустой тратой времени.

– Проваливайте с озера! Мы будем купаться!

Судя по акценту, это был Новак, но его шапка сидела на лице так низко, что узнать в нем долговязого оторву стало практически невозможно.

– Я бы посмотрел на то, как они прыгают в ледяное озеро, – высказался Кайрос, продолжая смиренно наблюдать за этим безумием.

Два парня отделились от компании Патрика и Новака и начали запихивать в карманы пальто бутылки пива с фуршетной скамейки.

– Ребят, не портите людям праздник, – вмешался один из студентов, которого Кейт видела на соревновании пловцов.

Рыжеволосая девушка тут же спряталась у него за спиной.

– Тебе больше всех надо? – ответил ему первый.

– Ему жить надоело, – хохотнул второй. – Эй, Патрик! У нас тут герой-романтик!

Черт.

Теперь Уэльс шел прямо к ним, и Рейнхарт инстинктивно прижалась ближе к Кайросу. Кейт не боялась агрессии Патрика, она опасалась грязных слов, которые он мог выпалить не подумав. Ей не хотелось, чтобы Блэквуд слушал его. Даже если они друзья, мысль о том, что Кайрос вернется на темную сторону и унизит ее вместе с остальными ребятами, разбивала ей сердце.