Развод на новый год - Лена Тэсс
Все это я видела десятки раз со стороны и впервые испытала на себе. И разозлилась. Но моя злость была обусловлена не ненавистью к нему, а целью обогнать и стать лучше. И совсем немного желанием треснуть его по слишком самодовольной роже.
Утром провела время со Степой. Он снова не пошел в сад, потому что я решила перестраховаться перед встречей с Исмаиловой. Я не могла игнорировать предупреждения Макса и внутреннее ощущение, что так будет спокойнее.
В одиннадцать вышла из дома. Снег под ногами подтаял и был похож на чачу, которая противно чванькала и разлеталась во все стороны мокрыми грязными клочьями. Добравшись до машины позвонила Лилии.
- Я выезжаю к вам.
- Я жду. Номер триста двадцать один, поднимайтесь сразу.
Я зачем-то кивнула и повесила трубку. До гостиницы добралась быстро. Обычный трехзвездочный городской отель. Возможно, что для жены будущего депутата даже эти расходы - непосильная ноша, но скорее всего за все платил Тигран.
Заходя в лобби я репетировала свою речь. Слово за словом: четко, ясно, кратко, чтобы Лилия не смогла найти аргументов и не стала меня отговаривать. Решение было принято и лишние истерики мне ни к чему. Я признавала, что погорячилась в своей браваде. Испытала кайф, азарт и всплеск адреналина от мизерной возможности поставить Любу на место. Но как только вкус победы растворился в воздухе и осел на легких горьким пеплом, картина стала проясняться.
Мне было сложно поверить, что Исмаилов мог опуститься до физической расправы надо мной. Но вот угрозы, внушение страха мне и сыну - вполне возможны. Он не был благородным самаритянином в бизнесе, уничтожал конкурентов, шел по головам, встречался и расставался с разными женщинами, которые конечно предпочитали молчать о связи с состоятельным взрослым мужчиной. И уж точно Тигран не станет заботиться о чувствах провинциального юриста, матери-одиночки. Он может и пальцем не тронуть нас со Степой, но точно способен превратить нашу жизнь в ад.
В гостинице был лифт, но на нем висела табличка “Техобслуживание”. Лестница располагалась правее.
Номер 321 находился по левой стороне в конце коридора и к моему удивлению дверь была приоткрыта. Я хотела постучать по ней, но услышала как Лилия с кем-то говорит. Вообще-то было сразу понятно, что с сыном. И я не смогла удержаться - подслушала, по-воровски приоткрыв дверь внутрь комнаты чуть шире и застыв на пороге.
- Я знаю, - её голос был тихим и нежным. - Я тоже очень скучаю и постараюсь поскорее вернуться. Да, мы обязательно сходим в кино и на каток, я же обещала, сынок. Нет, папа не будет злиться, он разрешит. Я обещаю. Да, я обещаю, что так и будет.
Она не повышала голос, не срывалась на низкие ноты. В этом умиротворенном тоне было столько… боли. Кажется Лилия понимала, что не сдержит ни одного из данных сыну обещаний и смирилась с этим.
Возможно, мне стоило прийти чуть позже, чтобы не слышать этот разговор.
Возможно, отказаться от этого дела с самого начала.
Возможно, уже собирать вещи и бежать куда подальше от демонов прошлого и ошибок настоящего.
Но я тоже мать, и просто не смогу предать свои принципы. Если Лилия не верит собственным словам, мне придётся помочь ей их сдержать.
***
Из документов, полученных мною перед судом я узнала, что сына Исмаиловых звали Давид. Давид Тигранович. Он был старше моего Степы чуть больше чем на год, а значит уже пошел в школу. В хорошую частную начальную школу в Москве.
И пока родители скрестили шпаги в зале суда провинциального городка он остался на попечение няни и тетки - сестры своего отца.
- Как ваш сын?
- Скучает.
- Злится?
- И довольно сильно. Кто бы мог подумать, что семилетки такие сообразительные и чувствительные?
Я улыбнулась, потому что понимала и знала. Степе сейчас чуть больше пяти и иногда мне хочется закрыться в ванне и не смотреть в его любопытные, требовательные, жадные до знаний и ответов глаза. Синие и чистые. Пока еще полностью лишенные хитрости и корысти.
Дети словно лакмусовые бумажки показывают сколько сил, знаний и мудрости в них заложили родители. Показывают наши промахи и пробелы. Очень много пробелов. Вот только их не избежать и так сложно сократить до минимума.
- Давид очень спокойный мальчик и ему не нравится сестра Тиграна. Она грубая и громкая, совсем не похожа на меня… - Лилия зависла, подбирая нужное слово. Говорила она по прежнему медленно и тихо: - Гаянэ никогда не одобряла выбор своего брата, а я была так влюблена в этого неотесанного южанина. Помните - говорила, он был совсем другим, но кажется в прошлой жизни.
Я помнила. И убедилась в том, что не стоит сейчас отпускать руку Лилии и передавать дело другому юристу. Оно уже похоронено стараниями Титова. Осталось понять возможны ли переговоры и равноценный мирный договор между сторонами. Или стоит нарваться на еще одну громкую битву.
- Лилия, почему ваш муж настаивает на полной опеке над сыном?
- Потому что Давид его единственный сын, - просто ответила она. Но я чувствовала - что-то упускает. Деталь. Одну очень значительную и важную деталь.
- Это я понимаю. Но зачем ему это, если ребенок привык к матери? Поправьте меня, если я не права. Ваш муж занятой человек и понимает, что получая опеку он не будет воспитывать сына, отдав все на откуп няни и своей сестры, так? - Лилия неуверенно кивнула. - Он занят своим бизнесом, а сейчас предвыборной компанией. Деньги и связи помогут оставить историю с судом и разводом за ее скобками, но все же гораздо проще будет если Давид останется с вами, будет расти в любви и понимании, что оба его родителя по-своему счастливы, даже если они не вместе. Дети сейчас очень быстро адаптируются к расставанию родителей. Это не настолько редкое и осуждаемое всеми явление.
- Но не в наших кругах.
Исмаилова встала на ноги и подошла к окну, крепко обняв себя руками. Она снова кинула несколько слов, скрыв за ними реальную проблему. С такими клиентами всегда тяжело работать. Травмированные и закрытые. Чтобы получить хотя бы частичку информации приходилось пробираться через часы разговоров.
