(Не) райский отпуск с боссом - Рия Рейра

— Я не знаю, Кать, — её силы окончательно оставили её. Она опустилась на барный стул, и спина её сгорбилась под невидимой тяжестью. — Я не знаю, чему верить. Я люблю его. Это единственная правда во всей этой истории. Но я боюсь, что эта любовь… она пожирает меня. Я снова в клетке. Только на этот раз решётка — это мой собственный проект, моя мечта, ставшая золотой тюрьмой. И я не знаю, что ужаснее.

Катя смотрела на неё долгим, пристальным взглядом, и её строгое выражение лица наконец смягчилось, уступив место глубокой, понимающей печали. Она подошла и положила руку на плечо подруги.

— Тогда задай себе всего один вопрос, — тихо, почти шёпотом, сказала она. — Ты строишь эту «Атмосферу» для него? Чтобы доказать ему, что ты чего-то стоишь? Чтобы он увидел и вернулся? Или ты строишь её для себя? Потому что не можешь НЕ строить, потому что это твоё дыхание, твой смысл, твоя душа, выложенная в бетоне и стекле?

Эта мысль была обманчиво простой и от того — леденяще точной. У Анны перехватило дыхание. Кто она теперь, когда пыль от его ухода начала оседать? Просто бывшая любовница, которой кинули подачку в виде грандиозного проекта, чтобы отвязаться? Или она всё ещё Анна Светлова — талантливый, дерзкий архитектор, которая когда-то поклялась построить свою мечту, несмотря ни на какие бури и предательства?

Ответа не было. Лишь оглушительная, давящая тишина, в которой пульсировал один-единственный, невыносимо болезненный вопрос.

Глава 45

Год спустя.

Дождь стучал по зонту Анны Светловой, отскакивая изумрудными брызгами от влажного брусчатки. Она стояла на краю огромной площади, затаив дыхание, глядя на то, что когда-то было лишь чертежом на ее потрепанном планшете, а теперь стало частью горизонта Москвы.

«Атмосфера».

Не просто жилой комплекс. Архитектурная сенсация. Символ нового, смелого подхода к урбанистике. Ее детище. Ее победа.

Торжественное открытие было в разгаре. Под огромным белым шатром толпились журналисты, чиновники, коллеги-архитекторы. Гремела музыка, сверкали вспышки фотокамер. Все ждали ее выхода — звезды вечера, главного архитектора.

Аня не спешила. Она смотрела на плавные, стремительные линии здания, на его «крылья» и «облака» — тот самый, когда-то «безумный» арт-объект, ставший теперь визитной карточкой проекта. Он парил над землей, легкий и невероятный, бросая вызов серому московскому небу.

Она сделала это. Одна. Без него.

Путь был долгим и трудным. Были моменты отчаяния, когда казалось, что все рухнет. Были бессонные ночи, сомнения, борьба с чиновниками и скептиками. Но она прошла через все. Закалилась. Выросла.

Она стала той, кем всегда должна была стать — не просто талантливым архитектором, а лидером. Ее уважали. Ей завидовали.

Она больше не была «мышкой» из офиса. Она была Анной Светловой. И этого было достаточно.

К ней подошел молодой ассистент, нервно поправляя галстук.

— Анна Викторовна, вас все ждут. Речь…

— Я знаю, Саша, — она мягко улыбнулась. — Минуту.

Он кивнул и отошел, оставив ее наедине с ее триумфом.

Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и… увидела его.

На другом конце площади, в тени старой липы, стоял он.

Арсений Кронский.

Не в центре событий, не в окружении свиты, как полагалось бы владельцу «АК Восток», имевшему прямое отношение к проекту. А в стороне. Один.

На нем было простое темное пальто, воротник поднят против ветра. Он смотрел не на нее, а на здание. На их здание.

Он выглядел почти так же — чуть более усталым, чуть более замкнутым. Но все тот же властный профиль, тот же пронзительный взгляд, который она чувствовала даже на таком расстоянии.

Сердце Анны пропустило удар, замерло, а затем забилось с новой, бешеной силой. Старая рана, которую она считала зажившей, вдруг заныла снова, свежо и остро.

Он приехал. После года молчания. После того, как отдал ей проект и исчез из ее жизни.

Он медленно повернул голову и посмотрел прямо на нее. Через толпу, через шум, через годы.

Их взгляды встретились. В его глазах не было ни победы, ни собственничества. Была… тихая, горькая гордость. И сожаление. Глубокое, как океан

Он не стал подходить. Не помахал. Просто слегка кивнул, как тогда, на заре их сотрудничества, когда она сделала что-то правильно. «Хорошо».

Затем он развернулся и медленно пошел прочь, растворяясь в толпе и в серой мгле дождя, как призрак. Как воспоминание.

Анна стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Анна Викторовна? — ассистент снова возник рядом, уже с явным беспокойством. — Все в порядке? Вы побледнели.

— Да, — она с силой выдохнула, отряхивая наваждение. — Все в порядке. Идем.

Она выпрямила плечи, взяла себя в руки и пошла к шатру. К своему триумфу. К своей, выстраданной правде.

Она произнесла речь. Уверенно, блестяще, с легкой, самоироничной улыбкой. Отвечала на вопросы. Принимала поздравления. Была идеальной.

Но где-то внутри, глубоко, сидело щемящее чувство потери. Не по нему. А по той Анне, которая могла бы быть счастлива с ним. По той жизни, которая могла бы случиться, но не случилась.

После официальной части, когда гости разошлись на фуршет, она незаметно улизнула внутрь «Атмосферы».

Она прошла по пустым, еще не заселенным этажам к тому самому месту — к сердцу арт-объекта. К «крыльям бабочки».

Здесь было тихо. Слышен был лишь шум дождя по стеклу и далекие голоса с улицы. Она приложила ладонь к холодному, идеально гладкому стеклу.

— Я сделала это, — прошептала она в тишину. — Одна.

И тогда она увидела свое отражение в стекле. Сильную, уверенную женщину в элегантном костюме. Следы усталости вокруг глаз. И глаза… глаза, которые видели и боль, и красоту, и научились смотреть на мир без страха.

Он был прав. Она стала великой. Но ценой стала его любовь. Их любовь.

Она достала из кармана маленький, потрепанный листок бумаги. Тот самый, с его запиской, которую она все эти годы таскала с собой как талисман. «Ты сегодня была совершенна».

Она долго смотрела на эти слова, написанные его твердым почерком. Затем медленно, аккуратно разорвала листок на мелкие кусочки и выпустила их из руки. Бумажные снежинки покружились в воздухе и упали на пол.

Это было прошлое. Прекрасное, болезненное, необходимое. Но прошлое. Она повернулась и пошла прочь.

Аня вышла на улицу. Дождь почти прекратился. Из-за туч выглянуло солнце, осветив «Атмосферу» золотым светом. Она стояла там — гордая, прекрасная, нерушимая. Ее наследие.

Анна Светлова улыбнулась. Она достала телефон и набрала номер своего ассистента.

— Саша,