(Не) райский отпуск с боссом - Рия Рейра

Ровно через час за дверью послышались шаги. Ключ повернулся, и в дверях возникла пожилая горничная в строгом черном платье.

— Мадемуазель, к столу просят.

Анна кивнула и вышла, выпрямив спину. Она прошла за горничной по лабиринту коридоров, пока они не вышли в огромную, мрачную столовую с длинным дубовым столом, за которым могли бы разместиться двадцать человек.

За столом сидели только трое. Во главе — пожилой, сухопарый мужчина с лицом, высеченным из гранита, и холодными голубыми глазами — точной копией глаз Виктории. Отец. Рядом с ним — Виктория. И напротив — Арсений.

Его лицо было маской холодной вежливости, но она увидела, как напряжены его плечи под идеально сидящим пиджаком.

— А, наша гостья, — произнес старик, не вставая. Его голос был сухим и скрипучим, как старый пергамент. — Садитесь.

Он указал на стул в самом конце стола, подальше от всех. Еще одно унижение.

Анна молча прошла и села. Она положила салфетку на колени, стараясь, чтобы руки не дрожали.

— Итак, — старик отхлебнул вина из хрустального бокала. — Арсений рассказывает, что вы… архитектор. Работаете над его новым проектом.

— Да, — ответила Аня, и ее голос прозвучал удивительно ровно. — «Атмосфера». Жилой комплекс в Москве.

— Смелое название, — заметила Виктория, играя вилкой. — Для Москвы.

— Архитектура должна бросать вызов, — парировала Аня, не глядя на нее. — Иначе это просто коробки для людей.

За столом повисла напряженная тишина.

— Вы из какого рода, мадемуазель Светлова? — спросил старик, впиваясь в нее своими ледяными глазами.

— Из рода трудоголиков, месье, — улыбнулась она. — Мой отец инженер. Мать — учительница.

Он фыркнул, как будто она сказала что-то неприличное.

— Ясно. Ну, в наше время и такое бывает.

Слуги внесли суп. Ели в гробовой тишине, нарушаемой лишь звоном приборов о фарфор.

— Арсений говорит, вы предлагаете какие-то… радикальные решения, — снова начал старик, отодвигая тарелку. — Дорогостоящие.

— Инновационные, — поправила его Анна. — Которые окупятся в долгосрочной перспективе. И создадут имя не просто очередному жилому комплексу, а новому стандарту качества.

— Стандарты устанавливаем мы, — холодно заметил он.

— Мир меняется. Те, кто не успевает за переменами, остаются в прошлом.

Арсений молчал, наблюдая за ней поверх бокала. В его глазах она увидела одобрение. И предостережение.

После обеда старик поднялся.

— Арсений, ко мне в кабинет. Обсудим детали. — Он бросил взгляд на Аню. — Вы… можете прогуляться. Только не заблудитесь. Стены здесь помнят многое.

Он вышел, не оглядываясь. Арсений встретил взгляд Анны, едва заметно кивнул, и последовал за ним.

Виктория осталась.

— Ну что, — она подошла к Анне. — Понравился семейный ужин? Отец в восторге. Говорит, у тебя… напор.

— Спасибо, — Аня поднялась из-за стола. — А теперь, если вы позволите, я пройдусь. Как и советовал ваш отец.

Она вышла в коридор, не оглядываясь, чувствуя на спине ненавидящий взгляд Виктории.

Она шла наугад, по бесконечным коридорам, украшенным портретами и оружием. Воздух был холодным и спертым. Она чувствовала себя заживо погребенной в этом каменном мешке, в этом царстве спеси, денег и ледяного презрения.

Она вышла в какой-то внутренний дворик с голыми зимними розами и замерзшим фонтаном. Села на холодную каменную скамью и закрыла глаза, пытаясь унять дрожь.

Шаги. Твердые, уверенные. Она узнала их еще до того, как открыла глаза.

Перед ней стоял Арсений. Его лицо было бледным и напряженным.

— Что? — спросила она, поднимаясь. — Что случилось?

— Он поставил ультиматум, — его голос был хриплым, сдавленным. — Или я публично отрекаюсь от тебя. Отдаю тебе проект. Возвращаюсь к Виктории. Или…

Он замолчал, сжав кулаки.

— Или? — тихо спросила Анна.

— Или он рушит все. Мой бизнес. Мою репутацию. Все, что я построил.

Ветер гулял по дворику, завывая в каменных арках. Анна смотрела на него, на этого сильного, могущественного мужчину, который вдруг казался таким сломленным и потерянным.

— И что ты ответил? — ее собственный голос прозвучал чужим.

— Я сказал, что подумаю, — он провел рукой по лицу. — Черт, Анна, я не могу… я не могу все потерять.

— Ради чего ты работал всю жизнь, — сказала Анна. Холодная пустота заполняла ее изнутри. Она знала, что это конец. Тот самый, которого она боялась с самого начала.

Он посмотрел на нее, и в его глазах была настоящая боль.

— Я не знаю, что делать, — прошептал он. — Я в ловушке.

Она подошла к нему близко-близко, положила ладони ему на грудь. Чувствовала, как бешено бьется его сердце.

— Тогда выбери их, — сказала она тихо, глядя ему прямо в глаза. — Выбери свою семью. Свой долг. Свою… Викторию.

Он замер, смотря на нее с немым вопросом.

— Это то, чего ты хочешь? — его голос сорвался.

— Нет, — честно ответила она. — Но это то, что должно случиться. Ты не можешь быть со мной ценой всего себя. И я не хочу быть той, кто эту цену заплатит.

Она встала на цыпочки и поцеловала его. Легко, быстро, прощаясь.

— Я уезжаю. Сегодня же.

Она развернулась и пошла прочь. Не оглядываясь. Чувствуя, как по щекам катятся слезы, но не останавливаясь.

Он не звал ее. Он остался стоять в том дворике, один, под холодным швейцарским небом, разрываясь между двумя безднами.

А она шла по коридорам его родового замка, и каждый шаг отдавался в ней болью. Но вместе с болью пришло и странное, горькое облегчение.

Она сделала свой выбор. За него. И за себя.

И теперь ей предстояло жить с его последствиями.

Глава 43

Она не стала ждать, пока ее выпроводят. Не стала дожидаться новых унижений. Она просто собрала свою единственную сумку, надела пальто и вышла из своей каменной клетки.

Коридоры замка были пустынны и молчаливы. Ее шаги гулко отдавались под сводами. Она шла наугад, повинуясь инстинкту, ведущему к выходу.

Чудом она нашла большую дубовую дверь, ведущую наружу. Толкнула ее. Дверь с скрипом поддалась, впустив порцию ледяного альпийского воздуха.

Она оказалась на площадке перед замком. Ночь была ясной, звездной и невероятно холодной. До ближайшего города — километры. Такси здесь не дежурили.

Но она не испугалась. Внутри была лишь одна мысль — уйти. Подальше от этого места. От этих людей. От него.

Она пошла по дороге, уходящей вниз, в темноту. Каблуки вязли в гравии. Холод быстро пробирался сквозь тонкое пальто.

Она шла, не зная куда, просто вперед, прочь от света замковых окон. Слезы замерзали на щеках.

Внезапно позади нее послышался рев мотора. Свет фар ослепил ее, выхватив из темноты. Она обернулась, сердце уходя в пятки. Это он? Он