Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

Я дрожала, давясь собственным криком, что рвался наружу. Кожа горела, а в животе все туже и туже стягивался узел.

– Хм… Ты до сих пор не возбуждена? – он поднял голову, убирая руку с моего лица.

– Тебе кажется, Царев, – схватила его ладонь, не понимая, что делать дальше.

– Юг или Север? – прошептал он рядом с ухом.

– Отвали…

– Так, что? Юг или Север?

– Катя, вы проснулись? – голос мамы казался чем-то далёким, почти нереальным, нарушающим туман, в котором я тонула.

Крик с первого этажа словно подстегнул его. Рванул ткань моих трусов, оглушив треском ткани.

– Север или юг?

– Кать? Вы не спите?

Царёв накрыл нас одеялом как раз в тот момент, когда дверь открылась и голова мамы просунулась в щель. Рука же продолжила путь. Накрыла левую грудь, больно сжав сосок. Подушечкой большого пальца стал хлопать по вершине, вторя ударам моего сердца. Острая боль шелковой лентой перекликалась с удовольствием, утаскивая на дно ада. Кровь бурлила, в голове шумело, а тело содрогалось яркими импульсами.

– Да, встаём, – прохрипела, пытаясь удержать себя в сознании, пока не уйдёт мама.

– Ой, вы ещё спите, – зашептала зачем-то она, но так и не исчезла. – Простите. А что на завтрак приготовить? Омлет?

– Доброе утро, – Царёв прыснул смехом и чуть приподнялся, на локте. – Омлет был бы шикарным началом дня. – Любишь, Катя, омлет по утрам?

Его ОМЛЕТ звучало так пошло, что резало слух, пробивая меня разрядами возбуждения от откровенности всё сильнее. Сука! Омлет? Серьезно? Его рука медленно ползла вниз, пока не достигла лобка. Ноги сами дернулись, освобождая дальнейший путь, но он замедлил.

– Через пятнадцать минут все будет готово!

Как только дверь захлопнулась, я застонала, закусив губу и повернулась к нему.

– Что ты делаешь?

– Север или юг? – вновь повторил он.

– Восток!

– Как знаешь, – вскочил с кровати, демонстрируя свой дикий стояк и пошёл в ванну.

Слышала, как зашумела вода. Лежала в ожидании спокойствия, но нет. Каждая клетка моего тела уже готова была взорваться. Рука сама потянулась к клитору, но застыла. Скинула одеяло и рванула в ванную, закрыв дверь комнаты на замок.

Царёв стоял под душем. Его идеально сложённое тело лишь сильнее подогревало то, что разбудил он во мне.

– И это все?

– Да, – пожал он плечами, разворачиваясь ко мне лицом.

– Ты наказал меня, что ли? – я задыхалась от микса возбуждения с желанием закричать от беспомощности. Наглым образом рассматривала его абсолютно обнажённое тело. Не хотела, но продолжала пялиться, как маленькая.

– Нет, – Царёв снова отвернулся с остервенением намыливая волосы моим шампунем. – Теперь, когда ты увидишь пропущенный, то начнёшь дрожать…

– Я буду дрожать от нетерпения?

– Ты будешь просто дрожать, – сдёрнул с вешалки мое полотенце, растер волосы и повязал его на бёдра. – У меня есть тут зубная щётка?

– Есть, – я прищурилась, когда созрел план мести.

Медленно повернулась к нему спиной и нагнулась к ящику под раковиной, в поисках новой щетки. Лежала она, конечно, в верхнем, но вспыхнувший взгляд Царева стоил того, чтобы увидеть это. Он стоял, сжимая край полотенца, скользил глазами по моей заднице, спине и столкнулся взглядами в отражении.

– А ты, когда захочешь приехать ко мне среди ночи или ворваться в мою кровать, будешь помнить это…

Глава 26.

– Доброе утро, – бабушка сидела на веранде, дымя утренней сигареткой. – Как спалось?

– А я с предательницами диалогов не веду, – взяла кофейник и налила сначала Саше, потом себе.

– Ах, вот так? – зыркнула на меня ба.

– Вот так!

– Тогда…

– Что? Ну? – перегнулась я через стол, борясь с желанием показать ей язык. – Что тогда, шантажистка?

– Тогда я буду сыпать позорными историями, как только порог этого дома переступят родители Александра! Они живо промоют ему мозги и останешься без мужика!

– Воу! Воу! Любовь Григорьевна, вы почему раньше не предупредили об имеющемся компромате? – рассмеялся Царёв, уминая омлет. – Я желаю получить его всеми путями.

– Нет, зятёк, я ни за что не расскажу тебе, как Катька разбила нос Наташке только за то, что та на её кумира глаз положила!

– Опять он? – заржал Царёв. – Опять этот мужик с потолка?

– Да-да! – подключилась мама. – Ты, наверное, видел, что в её комнате до сих пор плакат висит. Уже и кумира не слышно, и журнала такого в помине нет, а он висит.

– Так! Это что ещё за коалиции против родной дочери?

– А чего это родная внучка приходит домой под утро, а телефон оставляет дома?

– Кать, Александр переживал. Да и мы тоже. Умчалась, не сказав, куда, телефон не взяла, – мама примирительно погладила меня по руке.

– Мам, вы не должны меня сходу сдавать жениху, даже если я дома не ночую! – я перешла на визг от возмущения. – А как же женская солидарность?

– Я тебе такую солидарность покажу, – взмахнул кулаком Царёв. – Там не то что Север с Югом перемешаются, но и запад с востоком! Поняла?

– Юг, – улыбнулась я, наблюдая за его реакцией, и вполне возможно эрекцией.

– Своевременно, – пожал он плечами, едва заметно поправив джинсы, что явно стали ему тесными. Я улыбалась, эта игра определенно мне нравилась. – Но невыполнимо. Сопливых вовремя целуют.

– Значит, и севера тебе больше не видать! – не выдержала и совсем по-взрослому показала ему язык и отвернулась.

– Хм… Что-то я ничего не понимаю, Ирина, это шифр какой-то?

– Мам, это молодежь. Я их иногда совсем не понимаю.

– Ирина Николаевна, мне нужно уехать в Сочи на пару дней, вы не против, если Катерина составит мне компанию?

– Не знаю, я бы за такое поведение не взяла её с собой в Сочи. Убежит ещё, как собака дикая. Ищи её потом, – фыркнула бабуля, еле сдерживая улыбку.

– Ой, как хорошо! – заохала мама. – Вещи собрать же нужно!

– Мам, могла бы и спросить у меня для начала.

– Да что тебя спрашивать? – махнула бабушка. – Мужик сказал – юг, значит, юг!

– То есть, юг, Царёв?

Даже Саша не сдержался и рассмеялся, заполняя веранду своим хрипловатым смехом. Прекрасный звук. Совершенно волшебный…

После завтрака дамы разбежались по делам, явно спеша оставить нас наедине.

– Собирайся, – Царёв лежал на диване, как обычно всецело погрузившись в свой дурацкий телефон.

– Куда?

– Кать, я уже опоздал на работу. Давай живее!

– А я тут при чем? – лениво потянулась я, желая делать что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза.

– А ты со мной. На юг…

Впервые за все время я благодарила тех, кто названивал Царёву, пока мы ехали в машине. Мне