Под маской улыбки - Оливия Лак
Я умру. Он убьёт меня. Он… он…
Раздаётся крик и неожиданно давление на горло исчезает.
— Успокойся нахрен! — кричит латиноамериканец.
Меня подхватывают за подмышки и поднимают вместе со стулом. Дэвид меряет кабинет шагами что-то бормоча под нос.
И только теперь я понимаю, как легко он вскочил со стула и набросился на меня.
Дэвида вообще связывали?
Глава 17
Восемь месяцев назад
После панической атаки, случившейся за деловым ужином, Дэвид почти не разговаривает со мной. Дома он избегает меня. Перемирию, заключённому, когда стало известно о беременности, пришёл конец. Презрение Дэвида не умалилось, даже когда сообщили, что у нас будет мальчик. Пока я смиренно существую в хрупких стенах нашего дома, страх не утихает. Меня одолевают сомнения о том, помнит ли Дэвид, как обнаружил нас с Алеком в своём кабинете, потому что он не упоминал об этом. Ни разу. Но я предчувствую грядущую бурю. Вулкан извергнется, я точно знаю. Теперь, когда о моей беременности стало известно всем, Дэвид разыгрывает на публике ещё большую заботу. Как только мы остаёмся одни, он замыкается в себе.
Узнав, что у нас будет мальчик, я всё время стала уделять шитью детской одежды. Только работа с тканью помогает преодолеть беспокойство. Я сижу с детскими штанишками за швейной машинкой, когда меня с рёвом зовут вниз.
Одной рукой придерживая растущий живот, выключаю машинку и спускаюсь вниз. Дэвида нигде не видно.
— Да, Дэвид?
— В мой кабинет. Живо, — рявкает он.
Почти во всём доме темно. Несколько лампочек освещают коридор, проходящий через кухню к задней части дома. Уже поздно. Прислуга давно ушла. Миранда и Карло заняты тем, чем обычно занимаются в свободное время.
В тот момент, когда я вижу Дэвида, на меня накатывает ужас. Галстук от «Феррагамо», который был на нём сегодня утром, пропал. Первоклассный тёмно-синий пиджак лежит на диване у стены напротив его стола. Рукава рубашки закатаны до локтей. Черты лица искажены хмурым взглядом. Остановившись в дверях кабинета, жду приглашения войти. Я не заходила без разрешения Дэвида ни разу, кроме того случая, когда Алек втащил меня сюда.
Алек. Сердце сжимается. Всё это время я думала об одном. Я не могла избавиться от мук. Алек был прав насчёт меня. Я лишь отчаянно жажду получить любовь Дэвида. Я сама виновата в своих каждодневных страданиях. Сама заключила себя в клетку, когда приняла предложение Дэвида. Если бы только мне хватило смелости уйти от мужа. Если бы, если бы… Страх оставить ребёнка без финансовой поддержки отца очень силен. Я до отвращения слабая.
— Из-за той драмы, что ты устроила, я забыл про один момент.
Конечно, я прекрасно понимаю, к чему это относится. Пристыжено опускаю голову и жду, пока он продолжит. Нет смысла с ним спорить.
— Подойди ближе, Каролина. — Я покорно подхожу к столу.
— Поначалу я спрашивал себя, что Алеку Кристосу может быть нужно от такой примитивной девки. А потом я понял, что он хотел отхватить кусочек твоей тощей задницы. Боже, не удержалась и раздвинула ноги? Ты же замужем.
Я медленно поднимаю голову.
— Нет, Дэвид. У меня не было романа с Алеком. — Технически, в любом случае.
Дэвид усмехается.
— Кто, по-твоему, оплачивает твои звонки, Каролина? Лишь один человек мог звонить с неизвестного номера. Алек Кристос не даёт свой телефон всем подряд.
Я закусываю нижнюю губу и качаю головой. С чего я решила, что могу обмануть Дэвида? Он повсюду. Он всё знает.
Борясь с дрожью в голосе, смотрю ему в глаза, когда отвечаю:
— Мы с Алеком стали друзьями, это правда. Ничего не было, Дэвид. Мы лишь разговаривали о мелочах. Я рассказывала о платьях, которые шью.
— Предположим, я поверю в этот бред. Если он не пытался тебя поиметь, тогда объясни, почему вы разговаривали за закрытыми дверями? Он сочинял ложь про мой бизнес? — В яростном тоне Дэвида проскальзывает редкая уязвимость.
— Нет! — восклицаю я. Но тут вспоминаю отрывок того разговора. Алек сказал, будто Дэвид ведёт семейный бизнес ко дну. Что он имел в виду? Я не слышала, чтобы у «Морган Файненшл» были проблемы. Я морщу лоб, пытаясь вспомнить что-нибудь. — Это… Он хотел…
— Хватит! — рычит Дэвид. Он бьёт ладонями по столу, и я подпрыгиваю от неожиданности. Вдруг он оказывается на ногах и обходит стол. — Не делай из меня дурака, Каролина. Ты моя жена и будешь делать, как я скажу. Поняла? — Он хватает меня за плечи, пальцы больно впиваются в кожу.
— Да, — скулю я.
— Никаких больше звонков. Первым делом поедешь утром в магазин и купишь сим-карту с новым номером. Ты больше не посмотришь, не заговоришь, даже дышать не будешь рядом с Алеком Кристосом.
Я сдерживаю сардонический смешок. Дэвиду не о чем беспокоится. Алеку я не нужна. И я его не виню.
Дэвид резко отпускает меня, я отступаю на шаг.
— Уйди с глаз моих, — шипит он.
Оборачиваюсь, готовая сбежать. Дэвид рычит, когда я отступаю. Узнаю этот звук. Злость уничтожает последний кусочек человечности. Страх парализует меня. Пока комната не начинает кружиться, я могу думать только о том, как защитить дитя.
Слишком поздно.
Ладони врезаются в спину. И я лечу вперёд. Падаю, падаю, пока, наконец, не ударяюсь животом об угол стеклянного кофейного столика. Последнее, что я помню, как вою от боли.
Нет!
Комната погружается во тьму.
* * *
Бип. Бип. Бип.
Кроме писка приборов в палате не раздаётся ни звука. Я одна. Совершенно одна. Внутри меня никто, напоминающий о красоте мира, не растёт. Не спрашивайте, откуда я знаю. Никто мне не сказал, я так чувствую. А точнее, чувствую пустоту. С тех пор как тест оказался положительным, я ощущала вес под сердцем, физический или какой-то ещё. То была жизнь моего ребёнка.
Вес пропал.
Я хочу выть от несправедливости, но ответственность за пустоту лежит только на мне. Что я сотворила с сыном? Беззащитный, беспомощный малыш мёртв, благодаря моей глупости.
Весь периметр подоконника и тумбочки занимают прекрасные цветы. Яркие цвета должны приободрить меня. Но на самом деле подобное отражение жизни лишает меня сил. Я, может, и проснулась, но не пришла в себя. Не ощущаю эмоций. Я ищу в себе признаки печали или скорби. Ситуация предполагает сильное отчаяние. Разумом я осознаю глубину потери. Но я ничего не чувствую.
Я мертва
