Спаси сердце короля - Фэя Моран
Аластер глубоко вздыхает, откидывается на спинку кресла и тянется к ручке, открывая дверцу. Воздух Лас-Вегаса ударяет в лицо жаром, запахом горячего камня и чего-то ещё – чего-то, что пахнет опасностью. Я знаю, что эта встреча как шаг в бездну, и я, несмотря на всё своё хладнокровие, которое пытаюсь демонстрировать, чувствую, как сердце бьётся быстрее. Гелдоф выходит из машины первым, помогая себе тростью. На левой стороне, где должна была быть его нога, сейчас протез, из-за которого его шаги кажутся неестественными. Он делает жест рукой, приглашая меня следовать за ним. Я выхожу, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на дрожь в коленях. Машинально приглаживаю волосы, прежде чем последовать за мужчиной. Мы огибаем машину и направляемся к массивным дубовым дверям храма в сопровождении двоих мужчин по обе стороны от нас – телохранителей главы клана Гелдоф. На самом деле, людей Аластер прихватил куда больше – все они остались в своих машинах рядом с «Кадиллаком», чтобы в случае чего прийти на выручку. Двери украшены сложной резьбой, изображающей сцены из Библии. Один из телохранителей с лёгкостью распахивает одну из створок, Аластер ступает внутрь, и я вхожу следом. Внутри царит сумрачная тишина, прерываемая лишь тихим гулом кондиционера. В отличие от внешней простоты, интерьер церкви выглядит чуть более презентабельно, но всё равно остаётся скромным. Простые деревянные скамьи стоят рядами, покрытые тонким слоем пыли, и на них сидят несколько человек: женщина с ребёнком, одинокий старик, шепчущий что-то себе под нос, и полный мужчина. Витражи, изображающие абстрактные узоры, переливаются всеми цветами радуги. Свет из нескольких оконных рам, частично затенённых пыльными шторами, падает неровными пятнами на пол. Звук наших шагов эхом разносится по огромному пространству. В глубине церкви, у алтаря, стоит человек. На нём тёмное одеяние, его лицо скрыто в тени, и я тут же чувствую тяжесть в груди, когда возникают некоторые опасения. Но когда спустя несколько секунд я понимаю, что это всего лишь святой отец, а не тот, о ком я подумала, тяжесть спадает, уступив больше места лёгким, которые начинают свободно дышать. Это мужчина средних лет, с коротко стриженными седыми волосами и с простым серебряным крестиком на цепочке. Его лицо спокойно, почти бесстрастно, но взгляд острый, проницательный, когда он обращает его на нас. В руках он держит Библию в потёртом кожаном переплёте.
– Отец Майкл, – подаёт голос Аластер.
– О, мистер Гелдоф, – немного заикаясь, хрипло отзывается святой отец и делает неуверенные шаги в нашу сторону. – Не думал, что вы прибудете так рано.
– Надеюсь, церковь будет освобождена к моменту начала встречи?
Мужчина активно кивает, будто извиняется за что-то.
– Всё будет сделано, сэр, – произносит он следом.
Думаю, он находится с ирландцами «в доле», раз позволяет проводить в своей церкви подобные встречи. Он ведёт себя так, будто ему приходилось иметь немало дел с криминальными лицами. Интересное у него служение Господу. Святой отец уговаривает нескольких прихожан как можно скорее освободить церковь, а затем и сам спешно покидает нас, ни разу даже не взглянув в мою сторону, словно меня не существует. А потом Аластер обращается ко мне:
– Садись на скамью. Подождём приезда твоего мужа и будем надеяться, что он сдержит слово и явится.
Я следую его указаниям и сажусь на одну из опустевших скамей. На меня с огромной фрески взирает распятый Иисус, и мне становится не по себе.
– Ты верующая? – неожиданно спрашивает Аластер, вынуждая меня поднять голову, чтобы на него посмотреть.
– Не знаю, – честно признаюсь я, хотя раньше могла точно ответить на этот вопрос – да.
– Не знаешь, веришь ли ты в Бога?
– Он слишком часто надо мной издевается. Не знаю, поступает ли так хороший Бог или Его попросту нет?
Запоздало меня снова посещают мысли о нём. О его вере. Он всегда носит крестик на шее и имеет тату с крестом и фразой из Библии на теле. И это несмотря на все ужасы, что он вынужден переживать и по сей день. К горлу подкатывает комок, когда я вспоминаю, какая мысль однажды посетила меня после того, как он впервые объяснил значение своей татуировки.
«Надеюсь, я не стану его бездной».
Меня мутит от воспоминаний, и я опускаю голову, чтобы не думать о том, что сделала. Или скрыть блеснувшие глаза. Аластер в любом случае должен быть уверен в моей хладнокровности по отношению к новому главе «Могильных карт». Ни в коем случае мне нельзя показывать слабости в отношении его.
– Ты пока слишком глупа, чтобы осознать истину, – произносит Аластер насмешливо. Я игнорирую его слова, устремляя взгляд на Иисуса и при этом думая, какие же последствия могут быть у этой встречи. Гелдоф следит за моим взглядом и говорит: – Лучше помолись Ему, чтобы всё прошло как надо. Будет обидно, если такая красота никак не повлияет на своего мужа.
У меня сжимаются зубы, но я всеми силами стараюсь не показывать гнева, вызванного его издевательствами. Он не знает, каково мне сейчас здесь сидеть и каково будет взглянуть в глаза человека, которого мне пришлось предать. А может, знает и именно поэтому так поступает. В любом случае Аластеру плевать на человеческие чувства, ему важна его задача, его дело. Только ради этого он здесь. Плевать, через что пройдут участники встречи, главное – добиться цели. Я вздрагиваю, когда слышу за спиной звук распахнувшихся дверей. Телохранители Аластера напряжённо переглядываются и занимают свои позиции. Дыхание у меня сбивается в миг, и я начинаю слышать быстрый стук сердца в собственных ушах вместе с шумом крови. Коленки снова трясутся, но к ним прибавляется и дрожь в руках.
Я не хочу оборачиваться, я не хочу оборачиваться, я не хочу…
– Кровавый принц! Рад видеть вас, – заговаривает Аластер. – Как долетели?
Я не слышу ответа. Это убивает меня, потому что возникает ещё больше страхов, словно за моей спиной сейчас ужасный монстр, который вот-вот разорвёт меня на куски. Он такой же тихий, притаившийся для более удобного случая. Но молчание внезапно прерывается запахом, который проникает мне в нос и даёт подсказку о том, что он совсем близко. Этот головокружительный запах мяты и гибискуса, которым он всегда
