В объятиях его одержимости - Нина Северова
— А где она сейчас? — спрашиваю.
Лёша достает телефон из пиджака, набирает звонок.
— Доложи, где девушка сейчас? — кивает, — Понял, наблюдай. — отключается, — На даче у бабушки она. С мальчиком и женщиной.
— Понятно, — встаю.
— Ты куда? — у Лехи встревоженный взгляд.
— Надо проветрить голову, — выхожу.
Как дохожу до машины, не знаю. Не соображаю, всё перед глазами плывет. Хочу то ли плакать, то ли…
Еду к Арине на дачу. Знаю все адреса, где она бывает. Знаю вообще всё. И этого мало. Хочу залезть к ней в голову и понять мысли. Не может она сама хотеть быть с уродом, ну не может!
Доезжаю быстро, наверное, даже штраф поймал. Но плевать. Хочу увидеть ее. Выхожу из машины, в нос ударяет запах шашлыка. Подхожу к калитке, стучу.
— Тимур? — Арина спрашивает из дома. Выглядывает. Видит меня и бледнеет.
— Привет, я приехал поговорить, — на Арине зелёный сарафан с открытыми плечами. Волосы собраны в пучок. Такая домашняя и такая… не моя. Мне больно.
— Ваня, тебе лучше уехать, — подходит ближе.
— Вы поженились вчера, — зачем утверждаю?
— Да. Ты ведь не поздравить приехал?
— Приехал узнать, почему всё так получилось. Почему ты стала Абаевой, а не Дрёмовой? — кладу руки на деревянную калитку и понимаю, что доски выглядят как решетки. А я по ту сторону от жизни, от нее.
— Ваня, я тебе ещё в колонии сказала, что между нами ничего быть не может. Ты мне никогда не нравился как мужчина и я никогда не хотела с тобой быть. Я уверена, ты встретишь своего человека и будешь счастлив, но… Это буду не я, — во взгляде жалость. Тошнит.
— А если я хочу быть именно с тобой, Арина, что тогда? Не нужна мне другая женщина! — сжимаю кулаки. — Почему ты выбрала зэка? Убийцу этого? Он тебя запугал? Скажи, девочка. Если он принудил тебя, то поедем со мной и всё будет хорошо, обещаю тебе, — тяну руки к ее лицу и она делает шаг назад.
— По той же причине, по которой ты не можешь отступить. Тимур меня не принуждает, повторяю ещё раз. Я люблю его, Ваня. И теперь мы женаты. Один раз и на всю жизнь. Пожалуйста, перестань это всё. Ты делаешь больно себе, в первую очередь. И ты знаешь, на что способен Тимур. Прошу тебя, оставь меня в покое и уезжай.
От этих слов я перестаю дышать. Больно, очень больно. Я люблю его. Любит его. Не меня. Снова не меня.
В этот момент что-то внутри щелкает и я просто разворачиваюсь к машине. Поверженный. Побежденный. Униженный.
Достаю пачку сигарет из бардачка, закуриваю. Лёгкие сжимаются от никотина. Но я ничего не чувствую. Совсем. Просто пустота. Курю спиной к ней. Чувствую, что она смотрит мне в затылок, но я больше не могу. Бросаю окурок в траву и сажусь.
Отъезжаю метров на десять, звонит телефон. Опять Леха. Не хочу разговаривать, кладу телефон на панель. Смотрю в боковое и вижу, что половина участка Арины в огне.
Поворачиваюсь назад, дом полыхает. Какого хрена? И тут до меня доходит. Я выбросил окурок в сухую траву. Я просто выбросил и не подумал.
Твою мать.
Что я наделал.
Глава 50
Арина
Огонь распространяется так быстро, буквально на глазах всё начинает гореть.
— Бабушка! — кричу на бегу, — Горим! Выходите из сарая!
Кирилл всё утро просил какие-то палки ему найти, чтобы сделать то ли автомат, то ли что-то такое. И бабушка пообещала ему, что в сарае этого добра полно и он найдет всё, что хочет.
Сарай строил дедушка из дерева, когда я ещё даже не родилась. Он уже покосился весь, иссохся, сами бы не поправили. Хотела Тимура попросить, но всё из головы вылетало. И рядом с сараем мы всегда складывали сухую траву, чтобы потом сжечь. Да и внутри там, и розжиг, и керосин, какие-то доски, палки.
— Кирилл! — срываю голос.
Слезы застилают глаза, горло сдавливают рыдания. Такое ощущение, что это кадры из фильма. За секунды горит половина участка, что-то хрустит, что-то падает.
Добежать до сарая не получается, огонь перебросился на малину, что растет рядом и я просто не могу пройти.
— Бабушка!
В ответ тишина.
Бегу в дом за ведром с водой, хватаю телефон, звоню в 112. Быстро принимают вызов, обещают, что через несколько минут приедут.
Господи, хоть бы бабушка с Кириллом вышли через вторую дверь в сарае и смогли выйти на соседский участок.
Какое ведро? Надо подключить шланг для полива, но это время, пока насос накачает воду. Выбегаю на улицу, включаю насос, шумит, работает.
— Арина!
Поворачиваюсь, Ваня испуганно на меня смотрит.
— Иди к черту! Это ведь ты⁈
Нет времени с ним ругаться. Закидываю второй шланг в бочку с водой, присасываю конец и вода начинает идти. Напор слабый и этого недостаточно, чтобы потушить хотя бы часть. Блядь!
Ваня берет пустое ведро и старается быстро тушить огонь, но ничего не помогает. Этого не достаточно. Мы вдвоём опустошили большую бочку за несколько минут, а пожар не стал меньше.
— Бабушка! Кирилл! — снова зову.
Стараюсь не поддаваться панике, но невозможно. Они сгорели, я это понимаю. Они погибли.
— Ещё бочка есть? — спрашивает, вытирает пот со лба.
— Нет.
Бегу к насосу, переключаю режим и вода наконец-то идёт. Средний напор, струя тонкая — для огорода нормально, а для этого…
Ваня забирает у меня шланг, тушит сам. Слышу звук пожарной сирены и на мгновение накатывает облегчение, что сейчас всё закончится. Но в этот момент крыша сарая с грохотом падает. А у меня будто останавливается сердце.
Во двор забегают пожарные, что-то кричат, тянут шланги и тушат огонь. У меня ощущение пустоты в душе, я не могу осознать, что случилось.
— Там люди в сарае, пожалуйста, — говорю пожарному, который зашёл последним.
— Отойдите подальше, мы сейчас всё сделаем, не мешайте.
Эта фраза уносит меня в рабочие будни скорой помощи. Сколько раз
