В объятиях его одержимости - Нина Северова

Выхожу из ванной, Арина также спит, даже не перевернулась. Ложусь рядом, обнимаю. Только проваливаюсь в сон, как резко вскакиваю. Арина плачет во сне, что-то бормочет, стонет.

— Арина, — беру за руку, — Просыпайся.

Она морщится, хнычет. Слезы текут ручьём. Блядь, у меня сейчас внутри всё разорвется.

— Девочка моя, пожалуйста, — чуть трясу за плечи. Арина открывает глаза, осматривается по сторонам.

— Мне ведь не приснился пожар? — вытирает глаза.

— К сожалению, нет, — поправляю одеяло.

Арина срывается на рыдания, утыкается мне в грудь, дрожит. Я хочу что-нибудь разбить, сломать или кого-то разорвать, чтобы ей полегчало. Не знаю, как поддержать. И я не умею это делать. Ненавижу быть слабым.

Прижимаю девочку к себе, пусть всё пройдёт, пусть она не будет плакать.

* * *

Время одиннадцать утра, Арина ещё спит. Обычно просыпается в девять, а тут… Я должен её разбудить?

Я успел помыться, поесть, десять раз покурить, созвониться с Мишей. Он тоже в растерянности, но уже договорился о похоронах и поминках. Всё сами оплатим и всё сделаем, девочки не будут ни в чем нуждаться.

Заглядываю в спальню, Арина встаёт с кровати. Опухшая, разбитая и такая… будто не моя.

— Привет, — обнимаю за плечи, — Как ты?

— Никак, голова раскалывается, — отодвигается, уходит в ванную.

Мне не нравится как она себя ведёт. Холодная. Я делаю что-то не так? Пока Арина в душе, наливаю кофе, жарю яичницу. Ей всё равно надо поесть, даже если не хочет.

— Я не хочу, спасибо, — достает таблетку из аптечки.

— Но поесть всё равно надо, — ставлю тарелку на стол.

— Тимур…

— Я могу заставить, ты знаешь, — нависаю над ней. Не хочу быть таким, но жрать надо!

— Будешь применять силу, муж? — в глазах вызов.

Вздыхаю.

— Да, если не будешь делать элементарные вещи. Питаться надо, ты знаешь это лучше меня.

Арина закатывает глаза, но садится за стол. Съедает половину и делает несколько глотков кофе. Смотрит будто сквозь, потерянная.

— Миша договорился уже о похоронах. Через четыре дня. Пока бумажки готовятся, — стараюсь говорить спокойно.

Девочка моя опускает голову на стол и всхлипывает. Блядь. Придвигаю стул ближе, обнимаю за плечи.

— Арина, я знаю, что тебе тяжело. Но я не умею развозить сопли. Мне жаль, что так вышло. И я накажу всех, кто виноват в этом. Пожалуйста, не отталкивай меня. Я… блядь, я не знаю, что мне делать, как облегчить твою боль. Скажи, девочка моя, что мне сделать?

Она обнимает меня за шею, пересаживается на колени. Проводит носом по ключице и плачет. Много плачет, навзрыд. Прикрываю глаза.

— Просто будь рядом и всё, больше ничего не надо.

Глава 52

Дремов

Вчера

Арина смотрит на меня как на кусок дерьма, которым я и являюсь, но помощь принимает. Мы стараемся тушить чёртов огонь, но не получается. Почему он не становится меньше?

Меня тошнит от осознания, что происходит прямо сейчас. Но нет времени на эмоции, нужно спасти людей. Ребенок, блядь, там ребенок…

Бочка с водой быстро пустеет, напора из насоса не хватает. Я в растерянности и просто не знаю, что делать. Слава богу, пожарные приехали быстро и начали тушить. Всё по инструкции, вижу, знаю.

Отхожу назад, чтобы не мешаться. Ко мне сразу подходит мужик в гражданском.

— Иван Николаевич, пройдемте со мной.

Киваю. Иду за ним. Голова вообще не работает. Ничего не понимаю.

Я виноват. Я очень виноват. Я…

— Садитесь, — открывает пассажирскую дверь моей же машины.

Всё на автомате, сажусь и даже ничего не спрашиваю. Мужчина обходит машину, садится за руль.

— Алексей Геннадьевич просил доставить вас к нему. Вы сейчас не в состоянии трезво мыслить, — отъезжаем.

Молчу. Достаю телефон, вижу, что Леша звонил несколько раз. Перезвонить? Не понимаю. Ничего не понимаю, блядь.

— Но пожарные ещё не закончили. Я сбежал с места преступления получается?

— Какого преступления? — водитель сводит брови.

И тут до меня доходит, что я даже не знаю, кто этот мужик.

— Вы вообще кто?

— Артем, помощник Алексея Геннадьевича. Я следил всё это время за Ариной.

Ну да, кто ещё тут мог оказаться? Только Лехины пацаны. Провожу рукой по волосам, весь мокрый.

В груди давит. Что я наделал. А если они погибнут? Там всё так полыхало, вряд ли были шансы на спасение. Блядь, я не смогу с этим жить. Женщина и… И ребёнок.

Я убийца получается?

Поеду лет на пятнадцать. Убийство по неосторожности. Да? Да.

Господи, как это вообще случилось? Почему⁈

Не замечаю, как подъезжаем в какой-то ЖК, где я ни разу не был.

— Зачем мы здесь? — спрашиваю. Не нравится мне это всё. Виски давит.

— Здесь служебная квартира Алексея Геннадьевича, — паркуется вдоль дома.

Не знал, но ладно. Поднимаемся на десятый этаж. Подъезд просторный, чисто, светло. Но мне от этого ещё сильнее хочется сбежать отсюда. Артем открывает дверь, показывает рукой, чтобы проходил.

— Заходи, — в дверях появляется Лёша. Хмурый, загруженный. Снимаю обувь, идём на кухню.

Артем проходит с нами, садится в угол, откидывается на стуле. Леша наливает стакан коньяка, протягивает мне.

— Выпей, отпустит.

Я не хочу пить, я хочу просто удавиться.

— Лёша, что происходит? Зачем ты сюда меня привез?

— Чтобы ты не пошел сдаваться и не наворотил делов, которые я не смогу разгрести, — садится рядом.

— Леша, блядь, твой щенок меня с места преступления вывез, ты в своем уме? — ударяю по столу.

— Заткнись и слушай, — Леша достает пачку сигарет из пиджака, — Ты ни в чем не виноват. Да, ты был там, помог тушить пожар. На этом всё.

— В смысле?

Артем достает из заднего кармана пакет с окурком, кладет на стол. Смотрю и не соображаю. Что происходит?

— В прямом, Ваня. Артем видел, что пожар начался после того, как ты кинул окурок. Да, ты не специально, я знаю. Но последствия этого всего страшные. Учитывая, какие отношения между тобой, Ариной и Тимуром, суд посчитает, что ты мстишь. И впаяют тебе лет пятнадцать или восемнадцать. Ни выслуга, ни горячие точки — нихуя не помогут. Поэтому я и среагировал быстрее, чем ты успел одуматься.

Смотрю