Приручить "Демона" - Рада Мэй
- Да, мама, я уже у тебя на работе. Сейчас буду.
Он поднялся по лестнице и скрылся из вида, а ко мне уже спешил расстроенный Слава. Оказалось, у него воспалился шов, и хирург не отпускал домой, настаивая на каких-то срочных процедурах и ночёвки в стационаре под наблюдением.
Оставлять меня одну отчим боялся и колебался, не зная, что предпринять. Пришлось напомнить, что я умею за себя постоять, да и охрана у нас в доме серьёзная, следовательно, ничего плохого не случится, ведь заказывать пиццу и прочие вкусности с доставкой я зареклась.
В итоге Слава неохотно согласился с моими доводами. А я, решив воспользоваться неожиданной свободой, вспомнила о своих прежних планах - найти соседку Михаила Левченко.
Отчим настоял на том, чтобы лично отвезти меня домой и даже проводил до квартиры. Рассказывать, чем собралась заниматься в ближайшие несколько часов, не стала - он такое времяпровождение точно не одобрит, ещё и в больницу возвращаться передумает.
Дождавшись, когда Слава уедет, взяла свою машину и поехала в ближайший дом-интернат для престарелых - искать Елизавету Кирилловну Волкову.
ГЛАВА 21
Мне на удивление повезло. Оказалась, что старушка находится именно там. Просто по паспорту после регистрации со вторым мужем она стала Снегирёвой, но в селе женщину по привычке называли Волковой - всё-таки эту фамилию она носила более сорока лет.
Договориться о встрече с ней тоже получилось без особых проблем. И даже врать не пришлось. Сказала, что разыскиваю её бывших соседей и просто хочу поговорить со старушкой. Мне пошли навстречу. Правда, пришлось предъявить паспорт и согласиться на беседу в присутствии медсестры, а ещё предупредили, что у Елизаветы Кирилловны проблемы с памятью и на многое лучше не рассчитывать.
Это заявление разочаровало, но от своей цели я не отказалась - зря, что ли, Славу обманывала и почти через весь город сюда добиралась?
Никогда раньше не была в подобных учреждениях и пока шла вслед за провожатым, с интересом осматривалась по сторонам. В этом интернате жили не только одинокие пожилые люди, но и инвалиды. Периодически мне встречались санитары, везущие людей на инвалидных колясках. В холле второго этажа несколько старичков, расположившись на диванах, смотрели большой настенный телевизор.
В целом обстановка была приятной: чисто, уютно, тихо, новая мебель, много зелени, но мне здесь не нравилось. То ли ощущение замкнутого пространства, то ли грусть во взглядах встречных стариков вызывали какое-то неприятное, тягостное ощущение. Наверное, ужасно чувствовать себя брошенным и никому не нужным.
Елизавета Кирилловна оказалась невысокой худощавой семидесятипятилетней дамой интеллигентного вида с завидной осанкой. Бабулькой назвать её просто язык не поворачивался. Чем-то мою школьную учительницу по литературе напомнила. Как потом выяснилось, ассоциации возникли не случайно - Волкова много лет работала в Сосновке учительницей начальных классов.
После предупреждения о её состоянии я боялась увидеть в глазах собеседницы пелену беспамятства или хуже того - безумия, но взгляд серых глаз оставался живым и пытливым.
Поговорить со мной она согласилась охотно, видимо, сказался дефицит общения, однако в событиях, датах и даже именах пожилая женщина, действительно, путалась. Михаила Левченко и его жену она помнила, а вот о ребёнке почти ничего не знала.
- Они развелись, когда мальчик был ещё маленьким, и Таня с ним сразу уехала в город. В Сосновку она больше никогда не возвращалась, Миша сам к ним иногда ездил - сына навещал.
- Куда ездил? Адрес случайно не знаете?
- Нет, к сожалению. Знаю только, что Таня там, в городе, вскоре замуж вышла, а потом Миша потерял с ними связь.
- А вы помните ту историю с похищениями детей? - спросила осторожно. Ну мало ли, вдруг что-то новое услышу.
Женщина погрустнела и покачала головой.
- Помню, конечно. Правда, мы всё уже из газет узнали. Я долго не могла поверить, что Миша на такое способен. В школе он был хулиганом, но потом остепенился, женился, на престижную работу устроился, а тут вдруг на страшное преступление пошёл! Мне до сих пор кажется, что сам бы он до такого не додумался. Кто-то его надоумил.
Плюс один к почти забытой версии о сообщнике, но меня сейчас интересует другое.
- Скажите, он развёлся до похищения или после?
- Задолго до похищения. Мальчику тогда лет пять было.
Интересно, а сколько ему сейчас? Из объяснений бывшей учительницы этого пока не понять.
- В каком году Татьяна с сыном уехали, не помните?
Елизавета Кирилловна вздохнула и виновато развела руками.
- Нет, к сожалению. Кажется, это было более двадцати лет назад, но могу ошибаться. С датами у меня совсем плохо.
- Вы случайно не в курсе, где он сейчас или хотя бы как его зовут? - Надежда умирает последней и моя уже практически билась в агонии.
- Как зовут, не помню, но знаю, где его можно найти, - оживилась пожилая женщина. - Год назад, ещё до интерната, я проходила обследование в одной городской больнице и встретила там Танечку. Она сказала, что сын работает в университете. Самом крупном в городе.
То есть в моём?! Сердце сжалось в тревожном предчувствии. Это ведь совпадение. Просто совпадение.
- А… кем работает?
- Кажется, преподаёт.
Невольно вспомнила, с каким холодом и презрением смотрел на меня Демьянов всего несколько недель назад. А что если… Нет, не может быть! Да и отчество не совпадает.
- Как же я его там найду, если даже имени не знаю. Фамилия у него, насколько я понимаю, сейчас другая? - Преподавателя Левченко у нас в универе вроде бы нет.
