Приручить "Демона" - Рада Мэй
- Что ж, раздевайся, раз пришла.
- Э... в каком смысле? - я невольно отступила назад, не готовая к подобному повороту событий. Это что у нас тут повторение двести второй аудитории намечается? Да я сейчас как бы по другому вопросу!
- В прямом, а какие ещё бывают? - подняв бровь, уточнил историк. Он вдруг сделал шаг ко мне и протянул руку.
- Зачем? - я отступила ещё немного и упёрлась спиной в дверь.
Демьянов удивлённо проследил за моими действиями, громко хмыкнул и заявил:
- Ну и кто из нас извращенец, Злобина? Куртку, говорю, снимай. Я на отоплении не экономлю. А ты о чём подумала?
Только сейчас поняла, что верхняя одежда всё ещё на мне. Щекам стало горячо. Молча сняла и протянула ему куртку, разулась и пошла следом за ним в сторону ярко освещённой комнаты.
Это оказалась кухня. Довольно просторная и уютная, с лимонно-жёлтыми обоями, украшенными рисунками чайных чашек, и новой светло-оранжевой мебелью.
- Рассказывай, - велел историк, едва мы присели за стол, на котором стояла большая ваза с фруктами. - Кто такой Левченко и при чём тут я?
- Это человек, который нас похитил, - начала осторожно, продолжая наблюдать за выражением лица собеседника, но момент был упущен - Демон снова стал «закрытой книгой». - Я искала его сына и выяснила, что он работает в нашем университете.
- И…
- Преподавателем.
- Его паспортные данные, насколько я понял, тебе неизвестны?
Молча кивнула. Вот теперь Демон нахмурился и, кажется, рассердился.
- И ты сразу решила, что это я?! Почему?
- У него мама - медсестра.
- Надо же, а у меня - бухгалтер! Какое несовпадение, - развёл руками историк с явной издёвкой.
- Бухгалтер? В больнице? - на горизонте забрезжила робкая, но самая настоящая надежда.
- Представь себе, в больнице тоже работают бухгалтера.
От облегчения даже дышать стало легче, и всё же полностью напряжение не отпускало. Меня всё ещё ощутимо потряхивало, а его взглядов я теперь старательно избегала.
- Ну что ещё? - горестно вздохнул историк и вдруг, сорвавшись с места, исчез где-то в комнатах, а через минуту вернулся и положил передо мной какую-то бумагу.
- Что это?
- Свидетельство о рождении. Изучай. Паспорт и медицинскую карту тоже предоставить? - голос холодный и язвительный как раньше. Обиделся. - Легко же ты меня в преступники записала!
Едва заглянув в документ, где никаких подозрительных фамилий не фигурировало, я отодвинула его в сторону, чувствуя себя виноватой. Зато облегчение теперь было полным.
- Вообще-то, вы тоже меня однажды легко к наркоманам причислили, а потом в сообщницы к Мининой записали. Извините. Была не права. Но что бы вы на моём месте подумали?
- На твоём месте я бы сведения получше собирал. Сама же недавно ругала коллег, которые не проверяют информацию, а в итоге поступила так же, как они.
Ну как ему объяснить, что если бы речь шла о ком-то другом, я могла бы долго всё проверять, хоть целую неделю, а с ним всё иначе, и ответ важно было получить сразу. Хотя бы для того, чтобы просто спокойно жить дальше. Вот теперь можно не торопиться и без суеты проверить каждого препода в универе на предмет родства с Левченко.
Словно услышав мои мысли, Демьянов устало спросил:
- Зачем ты вообще этого сына ищешь? Не факт, что за анонимками стоит он. Тяга к преступлениям по наследству не передаётся.
Похоже, историк успокоился и настроился на конструктивный диалог. Пришлось рассказать про шар, о котором мог знать только кто-то из ближнего окружения похитителя. Демьянову эта новость не понравилась, он помрачнел и строго сказал:
- А вот это уже серьёзно и тебе туда вообще лучше не соваться. Пусть полиция преступника ищет. Почему ты этим занимаешься? Что это за мания такая - постоянно лезть на рожон?! Вот что бы ты сделала, если бы я, действительно, оказался каким-нибудь маньяком?!
За этим привычным занудным ворчанием пряталась настоящая тревога. Я окончательно расслабилась и не сдержала довольной улыбки. Окинула насмешливым взглядом его далеко не суперменскую фигуру и резюмировала:
- Не обижайтесь, Глеб Константинович, но с таким маньяком я бы, пожалуй, справилась. Если, конечно, у вас нет чёрного пояса по каратэ.
Демьянов недовольно поморщился, хотел что-то сказать, но тут за дверью кухни раздался громкий шорох, и она, жалобно скрипнув, начала медленно открываться…
В комнату вошла худенькая светловолосая девочка лет пяти в малиновой пижаме с бабочками. Ох, я совсем забыла, что тут живёт ребёнок! Это же Лера - племянница историка. Взгляд серых глаз, которым она меня одарила, был полон неприязни, что на её кукольном личике смотрелось довольно комично.
- Ты обещал больше никого не приводить! - уперев руки в бока, обиженно заявила малышка, обращаясь к Демьянову. Ни дать ни взять - ревнивая жена.
Я, наверное, выглядела примерно так же, когда требовала у мамы выгнать её очередного кавалера. Впрочем, словами я не ограничивалась и нередко устраивала этим «чужим мужикам» всякие мелкие пакости в надежде, что они сбегут сами.
Прежде чем растерявшийся Демьянов успел как-то отреагировать, я улыбнулась девочке и сказала:
- Привет, я - Мира! Меня никто не приводил, сама пришла и уже ухожу, не беспокойся.
