Не родись красивой. Манекенщица - Королева Мария Михайловна

Нина пожала плечами и снова надела пальто. И, только выйдя за порог телецентра она вдруг поняла — да эту статью написала сама Ксюша! Бывшая ведущая Ксения Мазурина. Целое расследование провела, чтобы устранить соперницу. Хотя история Нины шита белыми нитками. Просто никто никогда не интересовался ею настолько, чтобы узнавать, откуда она родом. Конечно, о ней всегда сплетничали журналисты, но их интересовала исключительно Нинина личная жизнь. А насчет биографии — все они отчего-то верили ей на слово.

Ясно одно — Нина опять осталась без работы, второй раз за этот месяц. Неприятная статистика.

В этот вечер ее телефон не умолкал ни на минуту. Позвонила Олеся Сазонова.

— Нина, так вот ты, оказывается, какая, — упрекнула подруга, — меня ругала, а сама! И с Аной переспать успела, и эскортом раньше занималась!

— Дурочка, с Аной я не спала. А что касается эскорта, был грех. А тебя ругала, потому что хотела предостеречь!

— Так это правда? — потрясенно спросила Леся.

— А ты как думала?

— Я думала, опять газеты врут, — призналась подруга, — поэтому тебе и позвонила. Но… я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Убить всех главных редакторов этих изданий и изъять тираж из продажи, — мрачно пошутила Нина.

Прорвалась и Александрина Шустряк.

— Ниночка? — Как ни странно, Нина сразу узнала голос президентши. — Я тут одну газету прочитала, и это был такой шок для меня, я так рада.

— Серьезно? — насмешливо спросила Нина, но Аля сарказма не почувствовала.

— Конечно, — серьезно подтвердила она, — ты ведь всегда была одной из моих любимых моделей. Нинуша… я чего звоню… а может быть, перейдешь в мое агентство? В первый состав, а? Клянусь, лучшие кастинги будут твоими.

— Ты имеешь в виду лучшие мужики? — усмехнулась Нина.

— Ну зачем ты так… Да, я не слишком хорошо с тобой обращалась. Но это из ревности.

— Из-за чего?

— Ну помнишь, тебя все время заказывал один предприниматель, Иван Калмык!

— Не помню.

— Так вот, это мой бывший муж. Он меня бросил, я ревновала… короче, Нина, возвращайся обратно. Кстати, Олег Верещагин передает тебе привет!

— Я подумаю, — сказала Нина, чтобы закончить разговор.

Позвонил ей, кстати, и сам Иван Калмык.

— Нинуля? Это Иван. Знаешь, я раздавлен, потрясен, — с ходу начал он.

— Неужели?

— Понимаешь, я вел себя как придурок. Конечно, я тебя прекрасно помню. Как мы с тобой в зоопарк ходили.

— Ты ведь шел туда, чтобы увидеть Эльвиру, — против собственного желания ревниво сказала она.

— Ну и что? Ты мне понравилась. Я к тебе всегда иначе относился, не как к остальным Алиным протеже. Недаром она не хотела мне твой номер давать, все других подсовывала. А когда я тебя потом увидел, в том спортивном клубе, Нина, я влюбился, честное слово… Снегурочка!

Странно все-таки устроено женское сердце. Такое холодное порой, словно могильный мрамор. Ни цветами его не растопишь, ни замысловатыми комплиментами. А вот от одного слова вдруг растает, точно льдинка в бокале с тепловатым мартини! Снегурочка…

— Нина, умоляю, давай встретимся. Пожалуйста, давай!

— Хорошо, — тихо сказала она, — можешь приехать.

Он сразу трубку бросил, — видимо, боялся: вдруг Нина передумает. А она заметалась по квартире — надо бы прихорошиться, прибраться, что-то приготовить… Нацепила вечернее платье от Диора, потом передумала — слишком это будет нарочито выглядеть. Надела джинсы домашние и соблазнительную маечку с глубоким декольте. Туалетной водой самой дорогой побрызгала ложбинку на груди, губы подкрасила — чтобы влажно блестели, загнула и без того длинные ресницы. Распустила волосы, потом обратно собрала их в коротенький хвостик. Посмотрела на себя в зеркало — опять распустила.

А он явился через сорок минут — запыхавшийся и взбудораженный. Со сногсшибательным букетом и коробкой пирожных из венской кондитерской — заварные колечки с кремом, хрустящие корзиночки, тающие во рту эклерчики… Нина суетливо поставила чайник на плиту. А Иван, не дожидаясь, пока он закипит, схватил возлюбленную за плечи, притянул к себе и… Нина почти ничего не запомнила; она словно в полуобмороке была. Кажется, он взял ее на руки, а она сопротивлялась, как и положено женщине: «Отпусти, уронишь!» Не отпустил. Положил на японский низенький диванчик (Нина так и не успела его заменить — сначала руки не доходили, а потом привыкла). Кажется, она сама стянула через голову маечку, а он в это время никак не мог развязать галстук, потом долго путался в собственных брюках. Кажется, он сказал, что любит ее, а она впервые назвала его Ванечкой.

А про чайник они совсем забыли, вся вода выкипела, а сам чайник почернел.

Он остался до утра. Нина проснулась рано — ее разбудил незнакомый запах. Запах чужого загорелого тела, к которому Примешивался едва уловимый аромат дорогого мужского одеколона. Иван приготовил незатейливые бутерброды, сварил кофе. Потом они долго сидели на кухне, он задумчиво курил, а Нина внимательно на него смотрела. В их первую ночь он был совсем другим, каким-то грубовато-небрежным. Зато сейчас — само воплощение нежности!

— Мне надо на работу, — нехотя сказал он.

— Иди, раз надо. — Она пожала плечами и попробовала сделать безразличное лицо.

— Я вернусь вечером. Или… Нина, переезжай ко мне. Собери вещи прямо сейчас, а мой шофер тебя отвезет. У меня нам будет удобнее.

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, Ваня. Я уже взрослая, мне хочется самостоятельности. И потом, что это за детский сад! Мы почти не знаем друг друга!

— Мы любим друг друга, — поправил он, — ну хорошо, значит, я приеду к тебе. Надеюсь, ты не будешь против?

— Нет.

— Давай куда-нибудь сходим сегодня вечером. Хочешь? В казино или на концерт? Или нет. Нина, я приглашаю тебя в цирк! В зоопарке мы уже побывали, значит, только цирк и остается.

— Ну почему же, — задумалась она, — есть еще аттракционы в парке Горького. Аквапарк на Мироновской. Дельфинарий.

— Ну вот, видишь сколько интересных мест! Значит, скучать нам не придется!

Он торопливо собрался и ушел, а Нина почти целый день провалялась в кровати — так ей было томно и сладко. Опомнилась она только к шести часам вечера — что же это такое, Ваня сейчас вернется, а она растрепанная, неумытая! Нина резко вскочила и забегала по квартире. Как бывшая манекенщица, она хорошо знала, как привести себя в порядок за пятнадцать минут. Слегка намочить волосы, побрызгать на них жидким воском для волос и с помощью фена организовать на голове актуальный в этом сезоне художественный беспорядок. Немного рассыпчатой пудры цвета загара, скулы подчеркнуть шоколадными румянами, губы едва тронуть розовой губной помадой. И вот усталая, сонная женщина, словно по мановению волшебной палочки, превращается в юную прелестницу. Осталось только выбрать, что надеть. Подумав, Нина решила остановиться на обыкновенном брючном костюме. Все-таки она в цирк собирается, а не в стриптиз-бар.

В половине седьмого Иван еще не приехал и не звонил. Нина сидела в глубоком кресле и нервно перелистывала журнал с модными выкройками. Почти наизусть его выучила!

В восемь Нина немного занервничала. Интересно, бывают ли в цирке ночные представления? Вряд ли. Она позвонила в цирк на Цветном, затем в цирк на Вернадского и лично убедилась: последнее сегодняшнее представление уже началось!

Может быть, Иван о ней забыл? Он все-таки серьезный человек, у него какой-то бизнес…

Покопавшись в старенькой записной книжке, она нашла номер его мобильного. Долго колебалась, прежде чем решилась позвонить. И в ответ услышала равнодушное: «Абонент временно недоступен».

Он не пришел вечером, не позвонил и на следующий день. Нина не выдержала и рассказала обо всем Васе Сохатому — хоть и знала, что ему неприятно быть посвященным в ее амурные истории.

— Он просто испугался, — авторитетно заявил Вася — испугался и решил на время исчезнуть.

— Зачем? — удивилась Нина, — чего это он так испугался?