Эффект бывшего парня - Карла Соренсен

Но предстояли более важные дела.

— Да, там.

— Сейчас все раздают автографы. Мы закончили с постановками. — Он прочистил горло. — Но я же не обязан руководить собранием, верно?

Я слегка закатила глаза.

— Нет, Гэри, я позабочусь об этом. Только пусть это останется между нами, ладно?

— Я понял, Бейкер. Я отправлю его к тебе. Только скажи.

Повесив трубку, я постукивала ногтями по столу и смотрела, как длинная стрелка часов приближается к циферблату SDGT — назначенное время драматического жеста (scheduled dramatic gesture time).

Двумя самыми волнующими моментами были мои приглашенные гости, если они решат принять мое предложение, и наш координатор по защите, сообщивший Мэтью, что он нужен для краткой встречи в конференц-зале напротив моего офиса.

Простите, но я не собиралась запирать его, мою сестру, маму, папу и себя в своем кабинете, в котором был только один выход. Нам нужно было пространство. Для этого требовалось достаточное количество кислорода для дыхания всех.

Мой телефон снова зазвонил, и я быстро подняла трубку, мысленно помолившись, чтобы это был портье.

— Ава, — сказала я в трубку.

— Ава, к тебе трое гостей. Направить их к тебе?

Я закрыла глаза, и расслабила плечи от облегчения.

— Да, ты можешь. Спасибо, что позвонила, Мириам.

Мы с Мириам немного поговорили о неожиданных гостях. Я испытала огромное облегчение, узнав, что Эшли в любой момент не высунет голову из-за угла.

Я встала из-за стола и разгладила руками свои широкие черные брюки. На этой небольшой встрече, которую я запланировала, не будет ни карточек для заметок, ни презентаций, но будь я проклята, если она пройдет не на моей территории.

Папа вошел в мой кабинет первым, окинул его быстрым взглядом, а затем слегка мне улыбнулся. Я коротко обняла его, глядя поверх его плеча, когда в поле зрения появилось измученное лицо моей мамы. Выражение лица Эшли ничего не выражало, и я понятия не имела, как много мама рассказала ей, когда я сбежала из Оркаса.

— В чем дело, Ава? — начала мама, сжимая ремешок своей сумочки так, словно он мог послужить оружием.

Папа указал на два стула напротив моего стола. Мама села на один из них, а Эшли явно колебалась, прежде чем сесть на второй. Я села на свое место и сложила руки на коленях.

— Я хочу начать с того, что извинюсь перед тобой, Эшли. Уверена, ты недовольна, что я ушла с твоей вечеринки.

Она медленно приподняла бровь.

— Нам с мамой пришлось солгать гостям, когда они спрашивали о тебе, так что да, я не в восторге. Но я приму твои извинения, потому что ты не заставляла меня требовать их, — великодушно сказала она.

Я переключила свое внимание на маму.

— Как много ты ей объяснила?

— Я сказала ей, что твоему... парню пришлось вернуться в Сиэтл пораньше, и ты поехала за ним.

Это не ложь, но и не совсем правда. Возможно, навыки пиарщика достались мне по материнской линии.

— Это правда, — сказала я, взглянув на часы.

— Что мне хотелось бы знать, так это почему я заставила своего мужа ждать в отеле, — сказала Эшли, прежде чем я смогла вымолвить хоть слово.

Справедливый вопрос, и, к счастью, я его ожидала.

— Достаточно ли — хотя бы на данный момент — сказать тебе, что мои доводы обретут смысл, когда все это закончится?

Она слегка закатила глаза, но кивнула. А мама была на волосок от апоплексического удара.

— Вообще-то, ребята, вы не возражаете, если мы перейдем в другой конец коридора? Так ты можешь сесть, если хочешь, папа.

— Все в порядке, — сказал он. — Я могу стоять.

— Прошу, — заявила я, затем махнула рукой в сторону двери. Никто не пошевелился.

Вздохнув, я встала и направилась через коридор, надеясь, что они последуют за мной. Мимо прошла одна из сотрудниц приемной, улыбнувшись мне. Когда она прошла, я посмотрела в сторону раздевалки. Поблизости не было ни одного игрока, а это означало, что Мэтью, вероятно, все еще принимал душ.

Гуськом, снова с отцом впереди, они вошли в большую комнату. На стене был нарисован логотип «Волков», а перед огромным проекционным экраном стояли красные и черные мягкие кресла. Это был один из наших самых больших конференц-залов, достаточно просторный, чтобы вместить всю команду и тренерский штаб.

— В чем дело, Ава? — снова спросила мама, садясь в первом ряду и бросая на меня угрожающий взгляд.

— Ты знаешь, в чем дело.

Она тут же встала и направилась к двери.

— Пошли, Алан, Эшли, — бросила она через плечо. — Это нелепо.

Я преградила путь к двери и уперла руки в бока.

— Сядь.

— Не слишком много командуешь? — пробормотала Эшли, но наблюдала за мной с нескрываемым интересом.

Мама смотрела на меня сверху вниз, вздернув подбородок, и что-то шептала себе под нос.

— Ты погубишь ее, сказав ей это.

— Маловероятно, — ответила я в ответ. — Она счастлива. У меня нет причин расстраивать ее из-за того, что я собираюсь сказать.

Мамина челюсть напряглась, и я была потрясена, что не услышала, как клацнули ее зубы, но через секунду она повернулась и села.

Позади себя я услышала шаги, приближающиеся по коридору, и медленно вдохнула через нос, а затем выдохнула через губы. Я нахмурилась, когда низкий гул голосов стал громче.

Голосов было слишком много.

Я высунула голову в коридор и увидела, что по коридору шагают около двух десятков игроков обороны. Мэтью кивнул куда-то в середину группы, разговаривая с кем-то рядом с собой. Гэри шел впереди и, увидев, что я таращусь на него, показал мне два больших пальца.

Я показала палец своей семье.

— Секундочку.

Гэри остановился и улыбнулся, когда я выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь.

— Доставлено, как и было обещано.

Мой взгляд охватил почти всю защиту — всю защиту целиком, — затем ненадолго задержался на Мэтью, который только что заметил меня. Его глаза встретились с моими, и мне пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы. Я ничего не могла прочесть в его глазах, но он пристально смотрел на меня.

Я моргнула, отводя взгляд.

— Гэри, — прошептала я, наклоняясь так, чтобы только он мог меня слышать. — Мне не нужны все. Я сказала, чтобы вы прислали Хокинса.

— О-о-о, — смущенно протянул он. Он почесал щеку. — О-о, там было так громко, что я не расслышал всего, что ты сказала.

— А ты глухой, старина, — сказал Картер, один из защитников, и все остальные рассмеялись.

За исключением Мэтью. Когда Картер заговорил снова, на его лице появилось задумчивое выражение.

— В чем дело, Бейкер? У