Не влюбляйся в рок-звезду - Рейчел Хиггинсон

Он двинулся в мою сторону, всё ещё сжимая в руке бутылку так сильно, словно он за что-то наказывал её. Я сделала ещё один шаг назад. Он последовал за мной.

Я никогда раньше его не боялась. Мы побывали с ним в самых ужасных местах, и в самых ужасных ситуациях. Я никогда его не боялась. Я всегда бросалась к нему, зная, что он никогда не сделает мне больно. Зная, что он не мог этого сделать.

Дикий Цветочек.

В груди у меня кольнуло.

— Не надо использовать прошлое как костыль, — зарычала я. — Рути никогда бы ни приняла такое поведение. Она никогда бы не оправдала его.

Я остановилась. Он же продолжил двигаться, пока носки наших ног практически не соприкоснулись, а тепло его тела не заполнило моё личное пространство, окутав мою кожу.

— Она хотела всего этого, чтобы вызволить тебя из ада, Малачи! А не для того, чтобы ты поместил себя в иную версию ада.

Его рука взмыла вверх, и тяжелая бутылка полетела в стену позади меня. Я непроизвольно вздрогнула. Но не отступила.

Бутылка врезалась в стену и разбилась, помяв гипсокартон. Жидкость расплескалась повсюду. Комнату тут же наполнил резкий запах бурбона.

— Ты этого не знаешь, — зарычал он.

Я ткнула его в плечо кончиком пальца.

— Не надо играть со мной в эти игры. Я знаю, что Рути тебя тоже любила. И я тебя любила.

Он задрожал, его плечи начали трястись. Только я не знала, от горя или от злости.

— Я бы не ушла от тебя, если бы был другой выход.

— Ты думаешь, что спасла меня?

Я в очередной раз вздрогнула. В его голосе звучала такая горечь. И столько ненависти. Боже, мне хотелось свернуться в калачик на полу и зарыдать. Я хотела убежать и никогда больше его не видеть. Я хотела обхватить его руками, прижать к себе и держать так, пока он не почувствовал бы всё то, что чувствовала я, пока он не увидел бы все до последней эмоции, которые я к нему испытывала.

— Нет, — прошептала я. — Я давно уже поняла, что тебе меня недостаточно для спасения.

Мускул на его челюсти запульсировал, когда он попытался сглотнуть.

— Рути бы мной гордилась.

Слёзы потекли у меня из глаз. Я оказалась недостаточно сильной, чтобы сдержать их.

— Только не этим, — я икнула, в попытке сдержать рыдания, которые норовили выскочить наружу. — Она хотела, чтобы ты был счастлив, Малачи, — я положила руку на его грудь, почувствовала, как его сердце стучит под моей ладонью. — Она хотела, чтобы ты был здоров.

Он накрыл мою руку ладонью. Она была шероховатой, сильной и уверенной.

— Мне стало лучше, — настойчиво проговорил он. — Мне сейчас лучше.

— Тогда что это такое?

Он опустил голову и посмотрел на меня. Мои глаза уже привыкли к темноте, и теперь я видела его лицо более чётко. От него не пахло алкоголем. Его глаза были ясными.

Я не могла привыкнуть к мысли, что он был трезв. Это было слишком. Слишком невероятно. Слишком… удивительно.

Но что если я ошибалась? Что если мои ожидания были слишком завышены, и им было суждено разбиться о холодную и жестокую реальность с его пороками. Этого я бы не пережила.

— Гнев, — сказал он самым спокойным за весь день тоном. — Разочарование. Плохой выбор. Я зол на "Блэкстоун" за то, что они наняли таких некомпетентных придурков. Я зол на тебя за то, что ты вернулась в мою жизнь. Я зол на тебя за то, что ты ушла. Я зол из-за того, что "Блэкстоун" думает, что может указывать мне, с кем и как писать музыку, и что мне записывать. Здесь много чего происходит, Кловер. Но у меня не каждый день случается конец света.

— Ты говоришь так, словно я не была рядом с тобой в те сотни раз, когда конец света случался.

Он завёл руку мне за спину и прижал меня к своей крепкой груди.

— Ты не единственная, кто поменялся и повзрослел за эти пять лет. Ты не единственная, кто понял кое-что, Дикий Цветочек.

Ну вот. Опять этот тон. И полуулыбка. Которые вдребезги разбили моё сердце, волю и дух.

Я прижалась к нему, схватившись за его рубашку, словно это был мой единственный путь не сойти с ума.

— Я испугалась, — заплакала я ему в грудь. — Я не знала, чего ожидать. Я думала, что ты… — я снова икнула и разразилась рыданием. — Я думала, что я снова тебя потеряю.

Он обхватил меня, поднял наверх и прижал к себе. Я рыдала и рыдала, намочив его рубашку. В этих словах были тысячи невысказанных слов, тысячи болезненных воспоминаний и страхов.

Каким-то образом за то время, что мы были порознь, он стал более сильным. Каким-то образом, он стал тем пристанищем, в котором я укрылась.

— Я ненавидел тебя за то, что ты ушла, — пробормотал он где-то у моего виска, когда я немного успокоилась.

Его слова причинили мне такую боль, что я уже не могла этого выносить. Я подняла на него взгляд и встретилась с его блестящими голубыми глазами.

— А теперь?

Он вытер мои слёзы шероховатыми огрубевшими пальцами, наши тела ещё больше прильнули друг к другу.

— Теперь я уже не помню, какой была моя жизнь без тебя. Как я вообще мог представлять себя без тебя рядом? Как я дышал без тебя, просто наполняя кислородом свои лёгкие? Как я пел без твоей мелодии у себя в крови? Как мир вообще мог существовать, когда тебя не было в нём?

В ту же секунду он припал ко мне губами. Он вдыхал меня, одновременно забирая у меня остатки моего разума. Его губы были тёплыми и до боли мягкими, именно такими, какими я их и запомнила.

Мы подходили друг другу, как и всегда. Его руки заскользили по моей спине, попе и бокам, пытаясь почувствовать меня, запоминая и лаская. Его язык раскрыл мои губы, и я впервые за долгое время ощутила его вкус.

У него во рту не было ни следа алкоголя. На вкус он был точно коварный, но сладкий грех. Но он не изменился, он был именно тем, кем он поистине и являлся.

Реальность пыталась достучаться до моих разгорячённых инстинктов. Я хотела раздеть этого мужчину и потеряться в нём. Я хотела обхватить его ногами за талию и вспомнить, как он ощущался.

Но я и так уже позволила этому