Договор на нелюбовь - Евсения Медведева
Продолжала бродить по телу руками, повернулась боком и, сильно выгнув спину, наклонилась, чтобы поднять бюстгальтер с пола. Заскользила кружевом по ноге, животу и застегнула крючки, потянула его вверх, медленно заправляя грудь в чашечки. Вильнула бёдрами и развернулась к Саше спиной, подхватив крохотные трусишки с дверной ручки.
Опускалась медленно, широко расставив ноги в стороны, затем впрыгнула в полупрозрачный шелк и стала надевать его, намеренно медленно скользя по бедрам. Впивалась ногтями в кожу, дрожала от касаний, стыдилась собственных мыслей, желаний, но продолжала. Стояла к нему спиной, потому что боялась сталкиваться с его огнем. Взрыва боялась не я, а он… А я ждала этого. Не оборачиваясь, подхватила платье, подняла руки, наслаждаясь ласковым скольжением тонкой ткани по рукам…
– Мужчины могут умереть от перевозбуждения? –раздалось за спиной, а теплые ладони заскользили по коже, прижимая меня к своему вибрирующему от напряжения телу.
– Я поищу преценденты… Ах… – вздохнула, когда его ладонь опустилась на живот. Не легко и нежно, а с нажимом, чтобы дать ощутить то, что я порождаю в нем. Опустился ниже, накрывая ткань белья и ловко оттянув резинку, проник внутрь. Медлил. Нарочно… Ну, конечно, пытать умею не только я, это мы уже выяснили на практике.
– Ты как тайфун, Катя… – дышал громко, прижимался щекой, а потом резко развернулся, прислоняя меня к холодной стеклянной перегородке как раз в тот момент, когда пальцы его соскользнули, зажав между собой уже болезненно набухший комочек нервов. Я вскрикнула и стала хватать ртом воздух, нависая над первым этажом. Судорожно сжимала хромированные перила, чтобы не упасть.
– Не бойся, Царёва, – Саша прижался грудью к моей спине. – Я не позволю тебе погибнуть. Теперь-то уж точно, пока долг свой не получу.
– Долг? – прохрипела я, прикусывая губу в попытке облегчить свою пытку. Его поцелуи стали рассыпаться по плечам, бежали вдоль позвоночника и замедлились лишь на бёдрах.
– За каждую минуту пытки, которым ты подвергала меня последние три дня. Я все верну, Катерина, – Саша присел на корточки, подцепил трусы и сдёрнул их. – Ты пожалеешь, милая… Я покажу тебе всю силу любви взрослого мужчины.
– Это угроза?
– Это обещание, Царёва, – прижался своими бёдрами к моей заднице так, что я почувствовала его возбуждение. Казалось, его член подёргивается, моля о свободе своего хозяина. Но Саша не торопился. Он резко раздвинул мои ноги и уперся рукой меж лопаток, заставляя прогнуться. Холод стекла так охренительно контрастировал с жаром, что охватывал моё тело. Вот опять, игру затеяла я, а побеждает он. Опять оказываюсь в плену соблазна. Дышать без него не могу, жить без него невозможно. Люблю…
– С тобой невозможно договариваться. Только брать нужно. Силой. Шантажом, да? – руки его легли на мою задницу и закружили. Сжимал упругие ягодицы, пощипывал, двигаясь все ниже и ниже. Ноги задрожали, в горле пересохло, а перед глазами все поплыло.
– Тогда чего же ты ждешь? Ох! – вскрикнула, как только его ладонь накрыла клитор. Сильно, требовательно, по-хозяйски. Он зажал его между пальцами и стал скользить вдоль губ, разнося влагу.
– Чего ты хочешь? – зашептал он на ухо, наращивая темп своей ответной пытки.
– Тебя хочу, Царёв… Хочу! Обладать тобой хочу по-настоящему. До боли, до дрожи и безумия. Чтобы голову сносило, а воздух в пламя превращался!
– Знала бы ты, как я хочу тебя, – Саша сильно прикусила мочку уха как раз в тот момент, как его пальцы легко вошли в меня. Боже… Испуг, охренительный восторг и стыд – все вместе душило меня, заставляя стонать, как ненормальную, пока он играл в свою игру. Увеличивал скорость, а на толчке ударял по вершинке клитора свободным пальцем.
– А-а-а… – кричала я, неожиданно для себя подмахивая ему бёдрами навстречу. Тело двигалось само, оно искало облегчения, что мог подарить мне только Царёв.
– Кончай… – прорычал он, сжимая клитор.
И я посыпалась… Все внутри обрушилось, живот скрутило в болезненном спазме, ноги перестали держать, а сердце замерло. Я не дышала, вбирая это странное новое чувство по капле. Казалось, что тону, что воздуха не хватает, но это был не конец!
Царев вновь задвигал пальцами, только еще быстрее. Набухшая, почти воспалённая плоть умоляла остановиться, но было бесполезно. Движения его были четкими, ритмичными и абсолютно точными, потому что, как только он согнул внутри меня пальцы, я закричала от усиливающихся спазмов. Меня словно взорвали изнутри! Все стало неважным, прошлым и бессмысленным. Лишь тело, отданное во власть его рук, содрогалось от нереального оргазма, что казался бесконечным.
Я вздрагивала вновь и вновь, не прекращая стонать, пока не обессилела и не стала переваливаться, через ограждение. Но Саша подхватил меня, дёрнул на себя и крепко прижал. Стянул бюстгальтер так, что грудь выпрыгнула из ставшего тесным кружева ему в руку.
– Не играй, Царёва, – зашептал он мне на ухо. – Ты даже не представляешь, что будишь во мне! С каждой твоей забавой нежности становится все меньше, а животное желание трахать тебя до потери пульса, крепнет. Хочу наблюдать за твоим поражением, а как только ты готова будешь сдаться, начну новую пытку. И это будет длиться бесконечно, Царёва… Удовольствие смешается с бессилием, покорность победит твою тягу к бунту. Вновь и вновь… пока ты не начнёшь умолять остановиться…
– Я не буду тебя умолять, – еле нашла в себе силы, чтобы ответить.
Его большая сильная рука ласкала грудь, сминала её, и мне даже показалось, что это никогда не закончится, но трель дверного звонка взорвала трещащий от нашего возбуждения воздух. Откинула голову ему на плечо, пытаясь заглянуть в глаза. Но лишь увидела коварную многообещающую улыбку. Клиент почти готов… Или я готова? Черт подери этого Царёва! Опять всё спутал. Смял, перемешал, превратив из охотника в дрожащую жертву.
– Нет, ты будешь умолять, – хрипло рассмеялся Саша, а потом облизал пальцы, которыми только что доводил меня до полного исступления. В этом жесте было столько откровенной пошлости и порочного обещания, что мне захотелось взвыть от предвкушения.
– Это что за чудеса? – голос бабуленьки послышался из лифта еще до того, как створки раскрылись.
– Поцелуй, – приказал он, помогая опустить платье, что так и зависло на руке. Я послушно встала на цыпочки и прижалась губами, выдыхая напряжение и вбирая его рык, близкий к отчаянью.
– Александр! Это же не надёжно! Катька – собака дикая, её запирать на три замка нужно, а ты лифт
