Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

– А я всё равно её найду, – он шлепнул меня по заднице и пошёл встречать гостей. Голос его вмиг стал спокойным, будто и не было этого ничего. – Как добрались? Лёва сильно гнал?

– Лев твой ссыкло, – крякнула старушка, обнимая уже любимого зятя. – Ни разу не превысил!

– Мам, перестань, – шикнула мама, дождавшись своей очереди для объятий. – Прекрасная квартира, Саша.

– Будьте как дома.

– Катька, с тебя кофе, – следом вышел Лёва, нервно поправляющий ворот рубашки. Очевидно, дорога для него оказалась длиннее, чем он то мог представить.

– Хорошо, Лёвушка, – я еще вздохнула пару раз, продолжая сжимать стекло до боли в ладонях, чтобы прийти в чувства.

– Зато я прекрасно понимаю теперь, в кого ты, –улыбнулся парень, а потом перевёл взгляд на друга. –Говорят, чтобы посмотреть, какой будет твоя жена, нужно посмотреть на тёщу. Нет. Пиз… – Лёва вовремя осёкся, и по инерции вжал голову в плечи. – Врут. Ты на бабушку лучше посмотри, Царёв.

– Это точно! – рассмеялась мама. – Катька вылитая бабушка.

– Ну, и повезло же тебе, зятёк, – расхохоталась старушка. – Такая искорка досталась.

Мы быстро выпили кофе, провели по квартире экскурсию и дружно выехали на дегустационный ужин в ресторан. Булечка наотрез отказалась ехать с нами, предпочтя компанию Лёвушки. Наверное, он не очень обрадовался такому повороту, именно поэтому буквально вылетел из машины, как только припарковался у здания ресторана.

– Любовь Григорьевна, а поделитесь, как это вы заткнули его? – Саша помог выбраться старушке из внедорожника.

– Ой, Саша, лучше тебе это не слышать. Слабый нынче мужик пошёл. Стеснительный…

– Заткнись, Саня, – прошипел Лёва, вбегая в здание ресторана по наш дружный хохот.

Ужин прошёл просто великолепно. Мы долго спорили над меню, перебрали огромное количество блюд. Даже Алексей Тихонович принимал очень активное участие, правда специализировался он на алкоголе, да и оппонентами его были Лёва и Королёв, присоединившийся к нам.

– Слушай, а может я не пойду? – Мирон сыто погладил живот и откинулся на спинку кресла. – А чего? Я уже поел на халяву. И на подарке сэкономлю.

Я рассмеялась, наблюдая за странно веселым Королёвым. Сегодня на нем не было строгого костюма, он словно перестал прятать свои татуировки, что растекались по его рукам и игриво виднелись из-под воротника чёрной футболки. Взгляд упал на руку, которой он отчаянно жестикулировал, споря с Лёвкой и сердце дрогнула. Не замечала… Или не хотела замечать знакомый рисунок, что был искусно замаскирован в ворохе мелких деталей. Сомнения все растаяли, потому что уже видела я этот рисунок…

– А ты любитель халявы, хлопчик, да? – бабушка зыркнула на Королёва, вальяжно махнув ладонью, которую тот мгновенно сцапал и быстро чмокнул тыльную сторону.

– Хотя, нет. Приду. Вы, бабушка, задолжали мне танец, – он уловил мой пристальный взгляд, подмигнул, прошелся рукой по татуировке и вновь вернул свое внимание моей престарелой бандитке.

– С чего это?

– А с того, что я видел, как вы пялились на мою шикарную задницу дольше, чем позволяют того правила этикета. Задолжали вы мне, Любовь Григорьевна!

– О! Нет, – вздохнула мама, проигнорировав дикий хохот, что разразился за столом. – Достойный противник на горизонте… Пора готовиться к войне.

– Так, вам осталось попробовать шампанское, – Саша вдруг встал, бросил взгляд на часы и потянул меня за руку. –Мы вам доверяем целиком и полностью. Лёва и Королёв развезут всех по домам, а мы с Катериной вынуждены откланяться.

– Куда? – эхом пронеслось над столом.

– Сдаваться буду, – рассмеялся он, вытягивая меня за локоть. – Идём, милая.

– Саша, что происходит?  – я еле успела подхватить свою сумку и бросила воздушным поцелуем собравшимся.

– Сюрприз, милая…

Впервые мне хотелось, чтобы он говорил по телефону, листал ежедневник и опасно отпускал руль, чтобы достать из бардачка папку документов. Но нет! Он молчал, лишь нежно пробегался по моим пальцам, сжатыми в нервном спазме.

Молчала и я. Понимала, что всё равно не угадаю, что он там задумал, поэтому пыталась расслабиться и лишь наблюдала за довольной улыбкой на его лице.

– Идём, – Саша надел пиджак, ловко повязал галстук и выскочил из машины. Быстро обойдя машину, распахнул мне дверь.

– Куда?

– Сдаваться, Катя. Бесит меня, что ты Ростова, – он махнул головой в сторону таблички с гордой надписью ЗАГс.

– Ты серьёзно?

– Конечно.

– Но свадьба только через две недели… – во рту всё пересохло, а взгляд мой застыл на его хитром лице. Сука… Спланировал! Опять всё спланировал, продумал, рассчитал, а оповестить забыл.

– Это лишь картинка, Катя, – подошел вплотную, обхватил моё лицо своими горячими ладонями и поднял, чтобы в глаза смотреть. – А моей ты будешь сегодня. По-настоящему.

– По договору?

Саша улыбнулся и вытащил из бардачка папку, открыл последнюю страницу, на которой уже стояла его подпись и вложил в мою трясущуюся ладонь ручку.

– По новому договору. Подписывай, Катерина. Я исключил пункт о запрете на любовь, и ты больше не должна мне год своей жизни, но я продолжаю гарантировать тебе сохранность «Яблоневого».

– Почему, Саш?

– Потому что сможешь уйти в любой момент, – он наклонился и поцеловал. Медленно, лаская языком нижнюю губу. – Только помни, что я все равно найду тебя и верну. Идём. – Саша дождался, пока я послушно поставлю подпись, затем стянул с сидения, взял за руку и потянул ко входу.

Мысли хотели было взорваться в паническом полёте, но я внезапно успокоилась. Внутри разлилось тепло от серьезности в голубых глазах Царёва, что продолжал коварно улыбаться, глядя на меня. Незачем рядом с ним переживать о чем-то, этот мужчина не даст упасть ни себе, ни мне. Всё в его жизни должно быть чётко, правильно. Ну, и пусть правильно будет! А правила мне не обязательно знать… Не стихийный он? А его стихия – создавать правила, которые известны лишь ему. Сделала шаг, бросаясь с головой в его надёжный, но неизвестный омут.

Я не удивилась, когда нас встретили, когда выяснилось, что документы уже были оформлены и мне оставалось лишь поставить очередную подпись.

– Стоп… – Саша стал хлопать себя по карманам, а потом достал бархатную коробочку.

– Клятву читать будешь? – каждое слово больно раздирало пересохшее горло.

– Конечно, – он взял мою правую руку. – Гореть буду, Катя. Каждый день, каждый час. Клянусь, что и тебя сжигать буду. Каждый день. Каждый час…

– Царёв… – ахнула, ощутив холод металла, что заскользил по безымянному пальцу, накрывая помолвочное кольцо широкой лентой из белого золота с россыпью бриллиантов.

– Царёва! – довольно рассмеялся он, поглаживая металл. – Клянешься?

– Да я пепла от тебя не оставлю, – дрожащими пальцами вытащила очень похожее, но без камней кольцо и надела. Быстро, уверенно, словно боялась, что передумает. Сжала руку, словно пыталась уловить нервозность, волнение. Но нет. Он был спокоен и решителен, как удав. – Двадцать четыре часа в сутки, Царёв. Я – твой персональный котел в аду. Готов?

– Готов. Моя ты теперь! Пора, Царёва…

– Опять убегаем? – бросила извиняющийся взгляд на женщину, что вслед крикнула нам: «Объявляю вас мужем и женой!»

– Долг супружеский отдать хочу, – рассмеялся этот внезапно ставший таким загадочным мужчина и снова потащил меня на выход.