Измена. Он не твой - Яна Мосар

– Ты что к ней ее повезешь? – встаю в дверях. – Нашу дочь непонятно…

– Мы поедем к моей маме. Поняла? – отодвигает меня.

– Я не отпущу. Ей там плохо будет! – обгоняю его и становлюсь в дверях.

– Какие лекарства ей нужно давать напиши, – отодвигает меня в сторону. И усилий особо не прилагает, но я не могу ничего сделать.

– Катюш, ты же не поедешь никуда, да? Ты же не хочешь?

– Я хатю с папай.

– А я?

– Ты не в себе, Даш, обувайся Катя. Я не отбираю у тебя ребенка, Даша. Я тоже хочу с ней побыть. А ты сходи к врачу.

– Я никуда ее не пущу, – выхватываю детскую обувь. – Ты не сделаешь этого.

– Ты дура?! – забирает детский ботиночек. – Чего ты кричишь при ней и пугаешь ее. Катюш, надевай куртку. Мы с мамой поговорим.

Берет меня за локоть и ведет в нашу спальню.

– Отпусти! Мне больно.

– Мне соседка звонила. Ты ночью чуть не спалила квартиру.

— Я просто уснула!

— Ты включила духовку и уснула! Это, мать твою, опасно. Ты в этом состоянии не можешь смотреть за ребёнком. Занимайся своими тортами, если это для тебя важнее. А Катя поедет со мной и будет в безопасности.

– Это случайность.

– Утром тоже случайность? Ребенок сам по себе. Ты сидишь вечно в этом телефоне. Окна раскрыты. Она после больницы и бегает на сквозняке без носков! Сама одета вон. Тебе вообще ребенок нужен?

— Скотина… — шепчу, губы дрожат. — Как ты смеешь такое говорить? Я… я её вынашивала! С угрозой выкидыша лежала на сохранении. Или когда я в больнице лежала, у тебя уже тогда были дела поважнее. С бабами развлекался? Иди туда, где ночевал, а нас оставь в покое.

– Дура ты! С себя вины не снимаю! Но я хочу, чтобы ты просто выслушала меня, а ты истеришь, бросаешься и споришь. Я боюсь оставлять с тобой дочку, когда придешь в себя и захочешь поговорить, тогда звони. И справку от врача принеси.

Разворачивается и берется за ручку двери.

– Я ее не отпущу! – кидаюсь на него с кулаками.

– Руки на меня поднимать не надо, – перехватывает и толкает на кровать. – Успокойся. Тебе надо одной побыть. В себя прийти. И, если не дура, то отпустишь дочь и не будешь истерить и пугать ее. Поняла?

– Дай ее обнять!

– Сиди тут. Не заставляй меня скорую тебе вызывать!

Катюша… моя…

– Ты этого не сделаешь!

– Надо будет, сделаю. Но ребенку с тобой опасно сейчас быть. Не пугай ее. Выйди и попрощайся спокойно. Иначе точно дочку больше не увидишь.

– Ненавижу тебя.

– Я верну ее через пару дней. Когда ты будешь вменяема. Не провожай нас. Не травмируй ее своим видом.

– Ей мама нужна, – подрываюсь за ним.

– Папа тоже.

– Я не пущу.

– Если ты сейчас выйдешь из комнаты и устроишь истерику, то я вызову скорую и полицию и за то, что ты натворила ночью, тебя заберут. Ты этого хочешь?

Я молчу.

Выходит и закрывает за собой дверь.

Это не мой муж. Не отец моей дочки.

Предатель. Холодный. Спокойный. Как будто ему плевать.

Оставляет меня одну в ледяной пустой квартире.

С разбитым сердцем, изрезанной душой и рваными нервами.

Он ушел и забрал с собой самое дорогое, что у меня было.

Глава 8

Квартира становится пустой и чужой. Холодной, мерзкой. Как тюремная камера.

Я бросаюсь к окну.

Смотрю, как он сажает дочку в машину. Пристегивает ее. Что-то говорит.

Садится в машину и уезжает.

Опираюсь о стену и сползаю по ней, как мешок с тряпьем.

Руки дрожат. В груди как будто дыру пробил.

Как так все за одну ночь перевернулось?

Как будто специально все это собиралось, собиралось и в один день бахнуло. Не просто черная полоса началась, меня саму раскатали в эту черную полосу.

Надо успокоиться и придумать, что делать.

Всегда есть выход. Не просто же так это говорят.

Беру телефон и набираю Марину.

Она сразу берет.

– Да, Даш, привет. Ты как?

– Он забрал Катю… – голос еще сипит, хотя слез уже нет.

– В смысле?

– Забрал. Собрал чемодан, взял Катю и ушел. Сказал, что ей со мной опасно.

– Чего?! Даш, что случилось?

Путанно рассказываю ей, что случилось ночью и утром. Про сгоревший торт, соседей, крем, разбитую посуду.

Марина молчит. Слушает.

– Даш… ну ты же понимаешь, ты действительно сейчас на пределе. Это… это может выглядеть со стороны тревожно.

– Это все просто какая-то череда дурацких совпадений!

– Даш, ты не обижайся, но ты сама это создаешь. Никто не просил тебя ставить торт в духовку ночью. Никто не заставлял ложиться спать. А если он прав? А если бы квартира сгорела? Ты с Катей…

– Тоже хочешь сказать, что я чокнутая?

– Нет, Даш! Но ты сама говоришь, что все из рук валится. Ты не спишь, не ешь, плачешь, злишься, срыв за срывом… Это нормально после такого стресса, но это и правда может напугать, особенно, когда в доме маленький ребенок.

– Мне тупо плохо, понимаешь? Я хотела отвлечься.

– Я понимаю, солнце, я все понимаю. Поэтому Ярослав правильно все сделал, что забрал Катюшку. Ты успокойся. Уверена, он не будет прятать ее от тебя.

– Он сказал мне справку от врача принести! Он нормальный вообще? Какую справку?! Как будто я чужой человек и он меня вообще не знает.

– Даш… Он прав. Тебе надо сходить к врачу. Есть успокоительные, есть мягкие препараты.

– Ты заодно с ним, что ли?

– Нет, ты что! Я за тебя переживаю. Просто, надо, чтобы ты пришла в себя, выспалась хоть пару ночей нормально. Тогда и с Ярославом можно будет спокойно обсудить, что случилось, и дочку забрать…

– Я думала ты на моей стороне.

– Даш, ты не понимаешь, что ли, что ты сама себя накручиваешь сейчас. Хочешь до нервного срыва довести?

– Это вы хотите меня сделать невротичкой.

– У тебя просто истощение. Это же не диагноз. Это не стыдно.

– Мне нужна моя дочка и чтобы от меня отстали с диагнозами. А не лезли с таблетками,