Dux bellorum: средневековый правитель в бою - Камиль Фуркатович Ерназаров
Победе англичан, как отмечалось, способствовали как рельеф местности, так и прошедшие осенние дожди. Узость поля не позволила обойти англичан с флангов и помешала непомерно раздутому французскому авангарду, состоявшему из самых знатных всадников, действовать свободно. Кони тяжеловооруженных всадников вязли в жидкой грязи и двигались медленнее, чем предполагалось, подставляя рыцарей под обстрел лучников. Не выдержав града стрел, французская конница начала отступление, сметая следовавших за ними спешенных латников главной баталии под командованием д'Альбре. Разбитое конницей поле и тяжесть доспехов затрудняли движение. Хронисты приводят драматичные описания вязнувших в жидкой грязи рыцарей, пытавшихся продвигаться вперед, но падавших от усталости еще до того, как добрались до врага. Несмотря на серьезные потери, многие французы все же добежали до английских позиций и вступили в рукопашный бой. На помощь английским лучникам, которые помимо длинных луков имели мечи и топоры и, расстреляв все стрелы, вступили в рукопашную схватку, незамедлительно пришли находившиеся рядом пешие латники[108]. Томас Уолсингем красноречиво описывает избиение французских воинов: «французы стояли неподвижно в то время, как наши воины вырывали у них из рук топоры и рубили их, как скот»[109]. В этой схватке погибли или попали в плен все французские командиры. Некоторые оруженосцы, ожидавшие исхода схватки вместе с воинами третьей баталии и с ужасом наблюдавшие за истреблением знати, смогли привести коней своим сеньорам, находившемся в главной баталии, и этим спасли их от смерти или плена.
Фактически единственным успехом французов, вызвавшим большую печаль в английском войске и, особенно, у короля Генриха V, стала атака местного сеньора Изембара д'Азенкура на английский обоз, в котором были оставлены все кони. Во главе нескольких латников и вооруженных крестьян д'Азенкур перебил охранявших обоз юных пажей и слуг, захватив личные вещи Генриха V, среди которых была и походная корона. Английские хронисты неизменно подчеркивали переживания короля по поводу гибели мальчиков. Сразу после нападения на английский обоз Генрих V, опасаясь новой атаки, отдал приказ перебить всех пленников, за исключением наиболее знатных[110]. Современники (не только англичане, но и французы) не осуждали короля за жестокость, понимая вынужденный характер этого распоряжения. Английские авторы акцентировали внимание на недовольстве соотечественников, лишившихся возможности в будущем получить выкуп за пленных[111].
Большая часть историографов подчеркивает исключительную смелость, проявленную Генрихом V в бою. Он не только возглавил главную баталию, но сражался в первых рядах. Генрих V лично спас жизнь своего младшего брата Хамфри Глостера, прикрыв его, когда тот, раненый, упал на землю[112]. Анонимный французский хронист утверждает, что именно в этот момент сам король получил удар топором по голове настолько сильный, что потерял равновесие и упал на колени[113]. А в версии Монстреле, удар по шлему, сбивший короля с ног, был нанесен герцогом Алансонским в тот момент, когда Генрих V пытался спасти герцога Йоркского[114]. Существуют свидетельства, что в пылу сражения с королевского шлема было срублено несколько зубцов с украшенной английскими и французскими гербами золотой короны, по которой сразу можно было узнать короля[115]. Согласно рифмованной биографии короля, французский латник срубил топором корону с королевского шлема[116]. По меткому выражению Уолсингема, Генрих V «сражался скорее не как король, но как рыцарь», подавая пример своим соратникам[117]. Подобно содержанию речи короля перед боем, описания его ратных подвигов столь же однотипны[118]. Это не просто рассказы о поведении в бою, но как бы подтверждение тех обещаний, которые были даны перед боем. Триумф Генриха V под Азенкуром был настолько убедителен, что вопрос об оправданной или неоправданной угрозе жизни короля во время боя даже не возникает у средневековых авторов. Более того, абсолютная уверенность в правоте, из которой, в свою очередь, выводилась убежденность в божественной поддержке (и та, и другая подтверждались самой победой), не позволяли усомниться в правильности поведения английского государя. Проявив себя талантливым военачальником перед сражением, Генрих V рисковал своей жизнью не просто как истинный рыцарь, но как настоящий англичанин. Именно эту идею идеального английского воина смог максимально точно передать Шекспир в своей пьесе: король — стена и защита для своих подданных, он должен разделить судьбу своих людей. И именно так эту пьесу прочитывали постановщики в наиболее драматичные для нации моменты.
Надо отметить, что все сыновья Генриха IV оказались достойными воинами. Оставшийся в Арфлере из-за дизентерии и поэтому пропустивший сражение при Азенкуре Томас Кларенс, бывший вплоть до своей гибели в битве при Боже 22 марта 1421 г. наследником английского престола, сражался во всех континентальных кампаниях старшего брата. При взятии Кана Кларенс вместе с Генрихом V прорубал путь из Старого города в Новый. По мнению исследователей, Кан был взят во многом благодаря грамотным действиям Кларенса, но его личная слава тускнела на фоне королевской[119]. Считается, что именно острая жажда рыцарской славы привела Кларенса к ошибкам в битве при Боже, повлекшим не только его гибель: поражение в этой битве стало самым грандиозной неудачей англичан на этом этапе Столетней войны. Джон Бедфорд, следующий наследник сначала Генриха V, а потом и Генриха VI, лично сражался в битвах в устье Сены (15 августа 1416 г.) и при Вернее (17 августа 1424 г.). Даже имевший самую мирную репутацию среди братьев, большой интеллектуал Хамфри, герцог Глостер, отличился во время осады Арфлера, был ранен в битве при Азенкуре, участвовал в завоевании Нормандии в 1417–1419 гг. Находившийся под
