Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914 - Янни Коцонис
2. Маслосыродельные артели и «естественное положение» крестьянства
Ссудо-сберегательные товарищества являлись самым распространенным типом сельскохозяйственных кооперативов во второй половине XIX в., но земства положили начало и другим видам кооперации, более сосредоточенным на крестьянине как производителе и стремящимся объединить все хозяйства в единое крупное целое для совместной обработки и продажи крестьянами своей продукции. Кооперативные активисты называли это «артелями», — ранее это слово использовалось для обозначения неформальных объединений производителей и рабочих, существовавших на временных (обычно сезонных) началах. Неформальные артели были обычны в сфере рыболовства, охоты, торговли и ремесел и позволяли определенному числу хозяйств объединять свои ограниченные ресурсы (снасти, оружие, инструменты и труд), к примеру, для совместного заготовления и продажи продуктов своего труда. В 1870-х гг. кооперативные деятели полагали, что с моральной и экономической точки зрения будет целесообразно перенести эти коллективистские (и весьма эффективные) принципы в другие сферы и формы производства, тем более что крестьяне были освобождены от крепостной зависимости и столкнулись с открытым рынком без соответствующего капитала[70].
Однако формальные кооперативные объединения должны были иметь уставы и капиталы, предоставленные некрестьяна-ми и правительственными учреждениями, а их члены, так или иначе, были подотчетны кредиторам. Из ассоциаций такого типа самой обычной была маслодельная артель, впервые организованная преимущественно усилиями Н.В. Верещагина. В течение шестимесячного визита в Швейцарию Верещагин познакомился с сыроварами, которые владели небольшим производством по переработке молока и производству сыра и масла. Дворянин, владевший поместьями в ряде губерний на Севере Европейской России, сразу осознал ценность подобных нововведений для местного крестьянства, так как земля там была менее плодородна, чем на юге, а продукты животноводства — не менее важны, чем зерно. Так как немногие крестьяне имели достаточный капитал для покупки необходимого оборудования, он предположил, что объединение западной технологии и российской традиции позволит коллективу домохозяев использовать свои скудные ресурсы с большей эффективностью. Верещагин убедил несколько северных земств в необходимости кредитовать эти рискованные предприятия и с 1868 по 1879 г. учредил 52 маслосыродельных кооператива в Санкт-Петербургской, Новгородской, Тверской, Ярославской и Вологодской губерниях; в Архангельской губернии, где земства не существовало, он привлек частные средства для учреждения еще одного товарищества. Крестьянам предлагалось брать ссуды на покупку новых механических маслобоек, поставлять молоко в артели в виде взносов, производить из него сыр и делить выручку от его продажи в зависимости от количества внесенного молока[71].
Тверское земство, бывшее организатором большинства подобных артелей, было убеждено в том, что кооператив должен помочь крестьянину выступить в роли независимого производителя и сохранить его в этой роли. В условиях, когда фабриканты новой формации усиленно «эксплуатировали» крестьян, вынужденных к сезонной миграции в поисках заработка (отходники), артель должна была удержать поселян на земле и помочь выжить в новых производственных условиях. Земское собрание поясняло, что с этической точки зрения артель совершенствует работника, давая ему возможность выйти из состояния пассивного средства производства, и делает из него уверенного в своих силах хозяина собственного труда. В более широком смысле кооператив должен был сохранить традиционный крестьянский жизненный уклад, поскольку фабричные рабочие, возвращающиеся в деревню, являлись основными разносчиками сифилиса и тифа, однако «ничего подобного» не наблюдалось среди крестьян, которые никогда не покидали деревни и свои семьи[72].
Судьба маслодельных и сыроварных артелей была схожа с судьбой ссудо-сберегательных товариществ, несмотря на то, что в процентном соотношении доля экономически устойчивых артелей оказалась меньше. Из 14 учрежденных к 1873 г. в Тверской губернии маслодельных артелей к 1876 г. было закрыто 11, и только одна продолжала существовать в 1890-х гг. В северных губерниях из 53 организованных там артелей большинство прекратили активные операции, не просуществовав и десяти лет, и ни одна из них не дожила до XX века. По оценкам земских организаторов движения, основные проблемы проистекали из того, что все кооперативы учреждались на базе земельной общины. Поначалу ее рассматривали как ту силу, которая позволит крестьянам соединить традиционные коллективистские формы жизнедеятельности и новые технологии, что и будет поддерживать их в «естественном состоянии». Однако члены артелей получали от земств ссуды и субсидии, распределяли их равномерно между собой и мало заботились о кооперативе как таковом. Единственное, что впоследствии напоминало о существовании артели — это деньги, которые крестьяне должны были выплачивать по системе круговой поруки[73]. Оборудование, закупленное от имени кооперативов, вскоре перешло в пользование немногих грамотных хозяев, решившихся на вложение в них своих средств. Обычно это были представители местного дворянства и купечества, то есть единственные местные люди, способные уладить вопросы с выплатой ссуд и закупкой оборудования, найти рынки сбыта в Санкт-Петербурге и Москве. Одними из самых стойких поборников маслодельных и сыроварных артелей образца 1870-х гг. в следующем десятилетии стали учредители частной компании «Бландов и сыновья». Сам Н.В. Верещагин превратился в технического консультанта частных маслосыродельных предприятий[74].
Урок, извлеченный из этой ситуации, был уже хорошо знаком по опыту ссудо-сберегательных товариществ: несмотря на существование общинных учреждений и неформальной артели, ничто из прошлого русского опыта не подготовило крестьян к правильному восприятию классических кооперативов. Будучи предоставлены сами себе, крестьяне из отдаленных деревень, мало что смыслили в новой социально-экономической технологии и знать ничего не хотели о предполагаемых потребителях своей продукции (живущих за сотни километров от них), бухгалтерии и графиках погашения долгов. Верещагин пришел к выводу, что жизнеспособность аграрных кооперативов напрямую зависит от постоянного покровительства со стороны некрестьян, так как дольше всех просуществовали как раз те артели, которые находились под их непосредственным надзором и управлением. Тверское земство также пришло к заключению, что минимально успешное развитие этих рискованных предприятий потребует присутствия «интеллигента», то есть специально подготовленного, образованного специалиста, способного заниматься делами кооператива и хорошо осведомленного о мире за деревенской околицей[75]. Это требование поднимало деликатный вопрос о природе кооперативов: хотя организаторы и утверждали, что кооперативы должны были стать учреждениями, отражающими крестьянскую «независимость» и «уверенность в своих силах», они тут же заключали, что эти учреждения не способны выжить без стороннего надзора и
