Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

в ее сохранении, вне зависимости от того, кто становился шаньюем. В случае смерти шаньюя они играли важную роль в выборах преемника и провозглашали нового шаньюя. В исключительных случаях они могли отвергнуть притязания левого мудрого князя в пользу другого наследника. Поскольку все потенциальные наследники престола боролись за поддержку одной и той же сюннуской знати, проигравшему обычно было не на кого опереться, если его претензии на престол были отвергнуты. Аристократия сюнну редко позволяла раздорам внутри правящей династии перерасти в междоусобную войну: это могло произойти только в том случае, если внутри самой знати сюнну имелся значительный раскол.

Список шаньюев сюнну, представленный в табл. 2.1, показывает, что большинство актов наследования, происходивших по установленной схеме, не сопровождались какими-либо серьезными инцидентами. Три исключения из этого правила добавляют лишь некоторые детали к нашим познаниям в области политической системы и механизмов управления на уровне империи.

Первые имеющиеся сведения о разногласиях, касающихся наследования, относятся к 126 г. до н. э., когда «шаньюй Цзюньчэнь умер и его младший брат Ичжисе, носивший титул левого лули-князя, объявил себя шаньюем. Он атаковал и разбил наследника Цзюньчэня, Юйданя, который спасся бегством и перебежал на сторону Хань. [Император] Хань пожаловал ему титул Шэань-хоу, но через несколько месяцев он [Юйдань] умер»[66]. Случай с этим переворотом показывает, что без поддержки представителей власти наследник был не в состоянии занять престол. Юйдань и его дядя боролись за поддержку одних и тех же сил. Когда такую поддержку получил Ичжисе, Юйдань остался в одиночестве и должен был либо примириться с ситуацией, либо покинуть степь. В отличие от вождей, которые уходили за границу вместе со своими племенами, Юйдань бежал в Китай в одиночку. Причины раздора не указываются в ханьских источниках, но, вероятно, не случайно, что он произошел после того, что Китай начал широкомасштабные атаки против сюнну. В подобных условиях кочевники наверняка предпочли испытанного воина необстрелянному юнцу. Во время войн существовала тенденция наследования по боковой ветви.

Во второй раз разногласия возникли в 96 г. до н. э. и были разрешены мирным путем. Эта ситуация высветила некоторые особенности политической системы сюнну и продемонстрировал активную роль их аристократии в решении вопроса о наследовании. Тогда имели место дискуссии относительно того, кто сменит на престоле умершего шаньюя Цзюйдихоу. Сформировались две партии, которым удалось, однако, урегулировать конфликт. Перипетии этого процесса наглядно описаны в «Хань-шу».

Таблица 2.1. Шаньюи сюнну в период до первой междоусобной войны

Примечания: 1) Китайские источники этого периода указывают титулы, а не личные имена шаньюев (за исключением Маодуня и его сына Цзиюя), например: Цзюньчэнь-шаньюй, Увэй-шаньюй и т. д. 2) С — северный шаньюй; Ю — южный шаньюй.

Шаньюй Цзюйдихоу умер на пятом году своего царствования. На престол под именем шаньюя Хулугу вступил его старший сын, занимавший пост левого мудрого князя. Прежний правитель назвал его наследником на смертном одре. Хулугу, однако, в это время отсутствовал, а знатные лица, решив, что он болен, избрали на престол его брата — левого великого предводителя. Когда вести об этом достигли левого мудрого князя, он не решился выступить. Его брат, однако, послал ему предложение занять престол. Старший отказался под предлогом болезни, но младший брат не принял отказа, сказав: «Пока на смертном одре ты не передашь мне престол, я не приму его». Левый мудрый князь взошел на престол и присвоил своему брату титул, который был у него самого (т. е. левого мудрого князя, официального наследника). Спустя несколько лет [вновь назначенный левый мудрый князь] заболел и умер… Тогда [новый] шаньюй назначил левым мудрым князем собственного сына[67].

Если оба соперничающих брата имели поддержку, они договаривались править последовательно друг за другом. Это был обычный политический компромисс. Недостатком такого рода компромиссов было то, что они часто провоцировали конфликты между сыновьями шаньюя (или их матерями) и его братьями. Смерть Хулугу 85 г. до н. э. как раз и привела к подобной ссоре.

Следует заметить, что у шаньюя имелся младший брат, рожденный другой матерью, который был левым старшим воеводой и очень славился среди достойнейших людей своего народа. Супруга шаньюя, опасаясь, что шаньюй поставит на престол не их сына, а левого старшего воеводу, тайно велела убить последнего. Старший единоутробный брат жертвы был возмущен этим актом вероломства и никогда больше не появлялся при дворе шаньюя. Будучи на смертном одре, шаньюй сказал представителям знати: «Мой сын молод и не способен стать правителем народа, поэтому я назначаю преемником моего младшего брата, правого лули-князя». Когда шаньюй умер, Вэй Люй и другие в сговоре с царственной вдовой чжуаньцзюй яньчжи фальсифицировали указания умершего. Затем они возвели на престол ее сына, левого лули-князя, под именем шаньюя Хуяньти[68].

Правый лули-князь и левый мудрый князь были недовольны таким положением дел и начали замышлять бегство в Китай. Когда об этом стало известно, они отказались от своего намерения, но никогда больше не появлялись при дворе шаньюя. Несмотря на их недовольство, было очень трудно спровоцировать междоусобную войну после того, как выборы шаньюя состоялись. Отчасти это было связано с тем, что шаньюй имел настоящий двор с независимой экономической и политической базой. Он был не просто харизматическим лидером слабоцентрализованной конфедерации племен, но являлся жизненно важной, ключевой фигурой во взаимоотношениях между Китаем и степью. Основные разногласия возникали вокруг вопроса о том, кто будет шаньюем, а не о том, нужен ли он вообще.

Внешняя политика — связи с Хань

Существование государства, созданного кочевниками-скотоводами, требовало решения совершенно иных проблем, нежели проблемы государства, основанного на интенсивном земледелии. В земледельческом обществе власть правителя в конечном счете базировалась на контроле над запасами зерна. Взимая ежегодные налоги, оседлое государство изымало часть урожая зерновых, размещало его в резервных государственных житницах и использовало на различные нужды. Расходы на хозяйственное содержание таких житниц были невелики, а риск потери зерна в них сводился к минимуму.

Степной властитель находился в куда более неустойчивом положении, поскольку экономика степи была основана на экстенсивном скотоводстве, связанном с постоянными перекочевками. Богатство скотовода не могло быть эффективно сконцентрировано или складировано. Животные должны были распределяться по пастбищам таким образом, чтобы им хватало необходимой воды и травы, нуждались в постоянном уходе и в конце концов умирали. Даже если властитель накапливал большое количество скота, его богатство оставалось уязвимым и могло за одну ночь исчезнуть из-за болезни, снежного бурана или воровства[69]. Поскольку скот не мог быть конвертирован в более надежные и разнообразные