Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

виды продуктов, взимание ежегодных налогов было делом бесполезным, и кочевой правитель был вынужден полагаться на нерегулярные поборы для удовлетворения своих самых насущных нужд. Но даже эта его власть была ограничена внутренне присущей любому кочевому государству «текучестью»: если поборы расценивались как слишком тяжелые, кочевники могли покинуть своего вождя и забрать с собой скот[70].

Эта внутренняя слабость заставляла властителей успешных кочевых государств создавать более безопасную экономическую базу. Во Внутренней Азии это делалось за счет субсидирования кочевого государства ресурсами, полученными за пределами степи. Правительство империи сюнну организовывало кочевые племена в единую силу, которую шаньюй использовал для получения торговых привилегий и товаров из Китая. Шаньюй обладал исключительным правом внешних сношений и использовал свою власть для контроля за распределением китайских товаров между различными племенами. В период войны шаньюй организовывал набеги, которые обеспечивали добычу для его сподвижников и всего государства сюнну. В период мира шаньюй выступал как единственный посредник между Китаем и степью, перераспределяя получаемые товары и субсидии по всем ступеням государственной иерархии. Черпая ресурсы извне, государство сюнну обретало стабильность, которой другим способом оно не могло достичь.

Установление официальных отношений между Хань и сюнну произошло после того, как ханьский Гао-цзу бежал из ловушки, подстроенной кочевниками близ Пинчэна в 200 г. до н. э. Император направил к шаньюю посланников для заключения мира и установления политики хэцинь[71] в качестве основы взаимоотношений между двумя государствами.

Политика хэцинь включала в себя четыре основных пункта.

1. Китайцы производили фиксированное ежегодное субсидирование сюнну в виде поставок шелка, вина, зерна и других продуктов питания.

2. Ханьский двор отдавал в жены шаньюю принцессу.

3. Сюнну и Хань признавались равноправными государствами.

4. Великая стена становилась официальной границей между двумя государствами.

Эти положения показывают, что договор был основан на стратегии умиротворения, поскольку он был весьма выгоден для сюнну. Взамен предоставляемых выгод сюнну согласились сохранять мир[72].

Шаньюй использовал этот договор и ханьские субсидии для укрепления своей собственной позиции в степи. Теперь он мог распределять ханьские субсидии внутри политической элиты империи и тем самым завоевывать ее поддержку. Помимо материальных преимуществ, договор поднимал престиж шаньюя, так как ставил его в один ряд с императором Хань и давал ему в жены ханьскую принцессу. С точки зрения степи, шаньюй получал дань от Китая. Однако какими бы великодушными ни казались условия договора, сюнну не были ими удовлетворены и возобновили пограничные набеги. Вслед за набегами они направили в Китай послов с предложениями о мире, в которых требовали улучшения условий договора, включая увеличение размера и расширение видов выплат, а также открытие пограничной торговли. Новый пункт о пограничной торговле был включен в мирное соглашение, заключенное в период правления ханьского Вэнь-ди (179–157 гг. до н. э.).

В ханьских источниках, посвященных установлению политики хэцинь, сюнну описываются как ненасытные алчные варвары, не желающие соблюдать договорных обязательств. Однако при более внимательном взгляде картина становится более сложной. При переговорах сюнну преследовали две цели. Первая, и самая неотложная, заключалась в попытке заполучить прямые субсидии, которые могли быть использованы для ублажения и вознаграждения политической элиты империи. Как только Хань удовлетворяла это требование, сюнну переключались на вторую цель и начинали требовать от Китая разрешить рядовым кочевникам торговлю на пограничных рынках.

Последовательность требований сюнну являлась частью стратегии шаньюя по сохранению своей власти в степи с помощью манипулирования Китаем. Для этого он должен был интегрировать в состав империи покоренные племена, вознаграждать политические элиты и предоставлять рядовым кочевникам преимущества, недоступные для них вне империи. Каждое требование или атака сюнну задумывались для того, чтобы удовлетворить одну из этих потребностей.

Нападения сюнну на Китай обеспечивали добычей бесчисленное множество кочевников, которые лишь недавно вошли в состав империи (в ходе завоевания или добровольно) и которых еще предстояло завоевать политически. Сюнну позволяли всем воинам, которые захватили в плен или убили врага, оставлять себе военные трофеи, и «поэтому, где бы они ни сражались, каждый боролся за свою собственную добычу»[73]. Нападения на Китай были прибыльными предприятиями, которые сплачивали сюнну.

Шаньюй согласился прекратить набеги в обмен на субсидии из Китая. Однако объем и типы субсидий лишь в малой степени могли влиять на основу потребительского хозяйства скотоводов-сюнну. Даже в самые лучшие времена ежегодные ханьские субсидии (согласно договору хэцинь) составляли менее 5000 ху зерна, 10 000 ши вина и 10 000 пи шелка[74]. В то же время средняя норма зерна, выделявшегося ханьской администрацией в качестве пайка взрослому мужчине, служившему на границе, составляла 36 ху (примерно 720 литров)[75]. Таким образом, зерно, поставляемое Хань для сюнну, могло обеспечить всего-навсего 140 человек ежегодно. Даже если считать, что сюнну в среднем потребляли зерна в пять раз меньше, чем китайцы, то все равно получается, что им могли быть обеспечены максимум 700 человек. Из этих цифр становится очевидным, что поставки продовольствия в степь были предназначены лишь для того, чтобы шаньюй мог должным образом содержать свой двор, но не поддерживать массу рядовых кочевников.

Основную ценность в ханьских поставках для шаньюя представляли дорогие предметы роскоши, недоступные в степи. Ежегодные поставки вина в объеме 10 000 ши (около 200 000 литров) давали шаньюю возможность обильно угощать своих много пьющих сподвижников. Поставки шелка, достигавшие 10 000 пи (92 400 метров), обеспечивали сюнну ханьским товаром, весьма востребованным в степи и на западе, который шаньюй мог перераспределить между вождями племен внутри империи или обменять на другие товары за ее пределами. Китайцы сами использовали шелк в качестве валюты, и его образцы широко представлены в могилах, обнаруженных в степи. Например, могильники, раскопанные в Ноин-Уле и относящиеся к несколько более позднему периоду, демонстрируют все богатство китайских изделий из шелка[76].

Кроме шелка ханьский двор поставлял шаньюю золото, комплекты одежды и разные другие ценные предметы. Эти дары и субсидии были теми экономическими выгодами, которые шаньюй предлагал вождям племен и которые, наряду с угрозой военных санкций, сохраняли целостность кочевой империи.

Прямые субсидии правительства Хань могли позволить шаньюю вознаграждать знать, но их было недостаточно для удовлетворения нужд основной массы кочевников. Самым простым способом обеспечить последних была организация набегов на Китай. Однако постоянные нападения ставили под угрозу поставку предметов роскоши, которая была пунктом мирного договора. Поэтому, как только шаньюй получал субсидии от Китая, он начинал настаивать на пограничной торговле, в ходе которой кочевники могли бы обменивать продукты скотоводства на продукты, производимые в Китае. Если шаньюй собирался сохранять мир с Китаем, торговля на границе была необходима. Скотоводческая экономика производила массу излишков, которые можно было