ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАЦИИ - Владимир Петрович Козлов

документы имели аналогичную судьбу. При этом следует иметь в виду, что при рассмотрении вопроса о подлинности «Завещания» не может быть использован в качестве сколько-нибудь решающего аргумента его язык и стиль. Перед нами – переводы (причем в ряде случаев едва ли не двойные). Поэтому и выражения типа «азиатские орды», «водолаз мыслей», «ланцет русского господства», «схизматики» и прочие, совершенно немыслимые в устах Петра I, можно было бы отнести на счет вольного творчества переводчиков оригинала или издателей «Завещания». Не могут рассматриваться в качестве решающих аргументов фальсификации «Завещания» и общие соображения о том, что нам неизвестны факты о каких-либо геополитических замыслах Петра I.

Как справедливо заметила Данилова, главным основанием раскрытия фальсификации должен стать анализ содержания. Она же привела и целую систему аргументов, убедительно показывающих, что Петр I не мог быть автором документа с таким содержанием. Во-первых, Петр I своими реальными действиями продемонстрировал, что он никогда не имел столь «коварных замыслов» в отношении Швеции. Его главной политической задачей являлось возвращение исконно русских земель, захваченных Швецией. Во-вторых, Петр I не использовал внутреннюю борьбу в Польше даже для воссоединения украинских и белорусских земель, поддерживая законного, по его мнению, короля Польши Августа II. В-третьих, чистейшей авантюрой выглядят «планы» Петра I относительно Индии и Константинополя. В этой же связи странной выглядит и заинтересованность Петра I «левантской торговлей». В-четвертых, не вписывается в реальную политическую ситуацию XVIII в. рекомендация Петра I об участии Австрии в решении вопроса об изгнании турок из Европы – задачи, всегда являвшейся актуальной для большинства европейских государства. В-пятых, и без участия России Версальский и Венский дворы бесконечно враждовали друг с другом.

На фоне реальных целей внешней политики Петра I странным выглядит в «Завещании» умолчание русского императора о делах, особо волновавших его: политике в отношении Голландии, Китая, присоединения побережья Каспийского моря.

Иначе говоря, перед нами – документ, который представляет внешнеполитические интересы Петра I в противоречии с его действительными планами и действиями, невольно обнажая внешнеполитические цели, в достижении которых была заинтересована какая-то другая сторона.

Какая же это сторона? В «Завещании», как уже отмечалось, указывалось на несвойственную русской внешней политике заинтересованность в «левантской торговле». Торговля в Леванте – исконная сфера интересов Франции. В меморандуме по случаю войны России с Турцией, представленном Брольи-Фавье Людовику XV в 1772 г., не раз высказывалось опасение, что русские намерения в отношении Черного моря могут нанести сильный Удар французским интересам в Леванте". Следовательно, следы «Завещания!!, опять-таки ведут нас во Францию.

При каких обстоятельствах и в связи с чем возникла в этой стране фальшивка? Прежде чем отвечать на этот вопрос, скажем, что сама легенда о неких глобальных внешнеполитических замыслах России возникла еще при Петре I. В 1716 г. в Лондоне, а через год во Франции была опубликована книга анонимного автора, посвященная Петру I. В ней неоднократно упоминалось 0 «хорошо задуманных и точно выполняемых» внешнеполитических планах русского императора, составленных с проницательностью и осторожностью, достойными изумления38. В 1760 г. д'Эон, возвратившийся в Париж из России, привез Людовику XV загадочные «инструктивные» записки о России, а также ее «планы на будущее»39. Спустя двенадцать лет в уже упоминавшемся секретном меморандуме Брольи-Фавье вновь всплывают «проекты Петра Великого», которые он вынужден был оставить на Время из-за Прутского мира, но о которых ни Петр I, ни его преемники ни на минуту не забывали.

Во время Семилетней войны слухи о «Завещании» Петра I обретают уже устойчивый характер легенды, в создании которой принимали активное участие Людовик XV и французское правительство, видя в этом одно из средств создания барьера на пути проникновения России в Европу. О «коварных планах» Петра I в отношении европейских государств и их последовательной реализации его преемниками в той или иной степени говорится в книгах Лафортеля (1779 г.), в анонимных книгах (1789 и 1807 гг – последняя приписывается служащему французского министерства иностранных дел Андрэ-Арбелю)40

В 1797 г. польский эмигрант граф Сокольницкий сообщил французской Директории о «Завещании» Петра I, пытаясь таким образом убедить Францию начать войну с Россией для восстановления Польши в ее древних границах. Этот текст не получил широкого общественного звучания – лишь в 70-х гг. ХГХ в. он был обнаружен в прусском государственном, а затем в одном из австрийских архивов (сюда они попали в связи с процессом о тайных польских обществах в Австрии)41.

Таким образом, слухи о «Завещании» Петра I, приобретя устойчивый характер легенды, и подготовили условия для его документального оформления сначала в книге Лезюра, а затем в работе Гайярде. Сама идея, а также целый ряд положений «Завещания» стали плодом коллективного авторства.

Впрочем, в литературе уже давно сложилось аргументированное мнение о том, что к письменной фиксации «Завещания» оказался прямо причастен д'Эон. Долгое время исследователям, да и некоторым современникам, он представлялся человеком с сомнительной репутацией. Сегодня же ясно, что д'Эон – человек не без способностей, автор многочисленных работ, в том числе и по русской истории. Он выполнял ряд строго конфиденциальных поручений Людовика XV, в качестве члена французской дипломатической миссии находился в России с 1755 по 1760 г. Как уже упоминалось выше, д'Эон привез с собой из России заметки о планах ее правителей на будущее. Что это были за заметки, сейчас сказать невозможно. Ряд исследователей полагают, что это были ответы Д'Эона на вопросы инструкции, данной при направлении французской миссии в Россию в 1755 г. Среди прочего этой ин-струкиией предписывалось собирать сведения об отношении России к войне и миру, ее намерениях относительно Польши, Швеции и Турции, Франции, Австрии, Англии и пр.42 Любопытно, что инструкции ни словом не упоминается о «плане» Петра I относительно Европы, зато в другой, аналогичной инструкции, составленной в 1760 г. герцогом Шуазелем французскому послу в России де Бретейлю, об этом «тщательно скрываемом» русскими «плане» уже говорится вполне определенно. В ответном письме де Бретейля было недвусмысленно заявлено, что «сведения д'Эона о России могут сделаться исключительно полезными для дел короля»43- Наконец, и сам д'Эон, по словам Лафортеля, выражал сожаление по поводу того, что его «записки» о тайных намерениях России, привезенные во Францию в 1757 г., проигнорировало французское правительство44.

Из всего сказанного выше Можно сделать несколько выводов. Во-первых, бесспорно, что д'Эон записал свои соображения о внешней политике России, которые затем оказались в руках французского правительства. Во-вторых, можно спорить о форме этих соображений, это могла быть просто записка, но не исключено, что д'Эон оформил их в виде завещания, чтобы придать большую убедительность своим мыслям. Важно, что именно это