Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

разрушительных набегов и игнорирования административных функций обрекла в конечном счете на поражение. Лю Юань осознавал необходимость государственной организации, однако ему не удалось создать государство, в котором соответствующий бюрократический аппарат был бы объединен с племенными армиями. Его соперники, такие как Ши Лэ, заботились о благополучии только племенной составляющей государства. После смерти Ши Лэ началась небольшая смута, победителем из которой вышел Ши Ху (правил в 334–349 гг.). Он в основном следовал традициям своего предшественника, но теперь, когда большая часть Северного Китая находилась под контролем сюнну, проблема управления встала особенно остро. Он отправлял в походы огромные армии, терроризировавшие весь Китай. Однако благосостояние Поздней Чжао уже не могло более базироваться на стратегии внешней границы, так как для управления китайцами в этом случае обязательно требовалось государство-посредник. Длительные гражданские войны в Китае и завоевательные походы сюнну уничтожили этого посредника. Грабительская тактика кочевников привела к смерти жертвы.

Чтобы продолжать управлять Китаем, Ши Ху было необходимо создать собственную администрацию. Он не мог доверять китайцам, которые стали жертвой его политики, однако и племенная организация не подходила для этой цели. Он решил привлечь на службу иностранцев — людей, лишенных собственных рычагов власти, преданных ему лично и руководствовавшихся личными интересами. Это был режим, при котором порядок насаждался сверху. Когда Ши Ху умер, разразилась кровавая битва за престол и государство Чжао раскололось. К власти пришел приемный сын Ши Ху — Жань Минь, китаец по происхождению и ярый поклонник всего китайского. В 349 г. он организовал погром иностранцев — обитателей столичного региона, в ходе которого, по сведениям источников, было убито 200 000 человек. Хотя эта цифра, вероятно, очень завышена, она наглядно демонстрирует основную слабость государства Чжао. Без поддержки большинства китайского населения малочисленные иноземные правители рисковали быть сметеннными бурей восстания, как только ослабевала их сдерживающая хватка. Им на смену пришли династии-«падальщики», подобные сяньбийским муюнам, которые имели более совершенную государственную структуру и были способны справиться с этими трудностями.

Маньчжурское пограничье — колыбель дуальной организации

Когда в Китае и в степи существовали централизованные империи, маньчжурская граница не представляла собой независимого целого. Степь Ляоси была восточным крылом владений кочевников. Ляодунский полуостров, хотя и соединявшийся с собственно Китаем только узким перешейком, по своей организации и культуре всегда был китайским. Леса к северу от него были населены различными племенами, организованными в небольшие поселки и в культурном отношении связанными как с Китаем, так и с Кореей. На относительно небольшой территории можно было обнаружить лесные поселки, стойбища кочевников, китайские земледельческие поселения и города. Пока северная граница оставалась биполярной, эти разнородные группы не могли стать частью единого политического образования. Ханьские источники, освещающие вопросы торговли и пограничного администрирования, ясно указывают, что с экономической точки зрения данное разделение не было слишком резким. И ухуани, и сяньби активно участвовали в пограничной торговле, а китайские чиновники имели тесные связи со всеми торгующими племенами.

Когда биполярный мир на границе рушился, прежде разрозненные народы объединялись, чтобы создать новое государство смешанного типа. Какая из групп будет доминировать в таком объединении, предсказать было трудно. В разные периоды истории и степные кочевники, и лесные народы, и китайцы из пограничья могли формировать доминирующий социальный слой. Однако, как правило, это были либо степные, либо лесные племена, которые брали в свои руки бразды правления, поскольку китайцы из пограничных областей охотнее присоединялись к новому государству, чем создавали свое собственное, которое было бы вынуждено конкурировать с династией, правящей в Китае.

Для развития такому государству требовалось определенное время. И оно у него имелось, поскольку северо-восток оставался в стороне от основных сражений в Китае и степи. Во времена анархии правители Китая — как свои, так и иноземные, — не обращали на северовосточную границу особого внимания, предоставляя ее жителям значительную самостоятельность. Именно в период междуцарствий и развивался новый тип государственной структуры. Он принимал форму дуальной организации — с раздельным управлением племенными народами и китайцами. Вновь возникавшая династия контролировала племена посредством жестко регламентированной и централизованной военной структуры, пришедшей на смену рыхлой племенной конфедерации с автократическим управлением. Китайским населением эта династия правила, используя китайских чиновников и институты. В обязанности династии входила интеграция племенного и китайского элементов, которая достигалась за счет системы раздельного управления, сочетавшей преимущества китайской гражданской администрации и племенной по своему происхождению военной знати. Подобная комбинация не обеспечивала государству такой же военной мощи, как в централизованной степной конфедерации, и такого же отлаженного аппарата управления, как у национальных китайских династий, но все-таки это сочетание было действенным: степные племена теряли возможность самостоятельно организовывать завоевания, а китайские чиновники лишались рычагов военной власти. Когда китайские военачальники и агрессивные степные племена уничтожали друг друга и разоряли большую часть Северного Китая, маньчжурские по происхождению государства становились той силой, с которой связывались надежды на восстановление порядка.

Для создания подобной структуры требовались усилия нескольких поколений, изменения происходили медленно. Необходимо было, чтобы группа племен сначала закрепила за собой определенную территорию, а затем расширила свои владения и включила в их состав китайские поселения. Следующий шаг — обеспечение раздельного управления китайской бюрократии в сельскохозяйственных районах и вождей племен в военной сфере. Это делалось для облегчения администрирования и в связи с тем, что вождь племени, осуществлявшего завоевания, осознавал, что обособленная китайская сфера управления гарантирует ему серьезную дополнительную поддержку за пределами племенной структуры. Опираясь на эту поддержку, он или его преемник постепенно уменьшали автономию племен, пока последние не превращались в дисциплинированную и централизованную военную силу под контролем династии. В финальной стадии династия полностью отказывалась от своих племенных корней и предъявляла права на абсолютную власть в Китае. Когда армия, состоявшая из племен, захватывала китайскую территорию, последняя уже не делилась (как добыча), а управлялась государственными чиновниками из числа китайцев. Хотя племенной компонент и становился подчиненным, он не подпадал под контроль чиновничества, а продолжал существовать отдельно, имея свои собственные законы, привилегии и обязанности. С его помощью династия обеспечивалась военной силой для подавления восстаний внутри Китая и для обороны страны. Раздельные системы гражданского и военного руководства объединялись в руках императора, который теоретически имел абсолютную власть над ними обоими.

Данная тенденция впервые обозначилась именно в период Шестнадцати государств и разделения страны на север и юг. Конечно, можно возразить, что само по себе это еще не дает оснований для построения теоретических заключений, тем более что детали рассматриваемого процесса неясны. Однако именно в эту пору анархии впервые появилась модель, которая позднее реализовывалась в те эпохи, которые следовали за падением других