История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков
В то же время простое разделение на тысячи это только часть решаемой проблемы. Необходимо было создать условия для новой организации. С одной стороны, необходимо было преодолеть неизбежное сопротивление старой элиты, силу племенной традиции и инерции организации кочевого общества. С другой — предложить новую перспективу, которая могла бы составить им альтернативу. Одно только силовое давление не могло обеспечить политической лояльности и организационной целостности столь разношёрстной массы людей.
Каким образом в государстве Чингисхана была решена эта проблема, можно понять, если обратить внимание на личную гвардию кешиктенов. Обычно роль кешиктенов рассматривается именно в этом качестве — личной гвардии Чингисхана. Однако наблюдается явная недооценка роли данного корпуса в процессе реформирования монгольского общества в целом и создания нового государства.
В «Сокровенном сказании» приводится следующее указание Чингисхана относительно корпуса кешиктенов: «В прежние времена наша гвардия состояла из 80 кабтеулсунов и 70 турхах-кешиктенов. Ныне вы учреждайте для меня сменную гвардию — кешиктен-турхах, образуя оную путём отбора из всех тысяч и доведя таковую до полного состава тумена (10.000). При составлении при нас корпуса кешиктенов надлежит пополнять таковой сыновьями нойонов-темников, тысячников и сотников, а также сыновьями людей свободного состояния, достойных при этом состоять при нас как по своим способностям, так и по выдающейся физической силе и крепости. Сыновьям нойонов-тысячников надлежит являться на службу не иначе как с десятью товарищами и одним младшим братом при каждом. Сыновьям же нойонов-сотников — с пятью товарищами и одним младшим братом при каждом. Сыновей нойонов-десятников, равно как и сыновей людей свободного состояния, каждого сопровождают по одному младшему брату и по три товарища, причём все они должны явиться со своими средствами передвижения, коими снабжаются на местах…»[243]. Из данной цитаты сразу бросается в глаза одномоментная резко возникшая потребность в многократном увеличении численности личной стражи Чингисхана. Всего 150 человек вначале и 10 тысяч потом. Ясно, что это не может быть объяснено резко возникшей потребностью в увеличении численности личной охраны.
Не следует рассматривать гвардию кешиктенов и только как специально созданное отборное соединение из лучших воинов, призванных играть решающую роль в боевых сражениях. Для этого «в составе гвардии имелась ещё одна особо отборная часть — тысяча храбрых (багатуров). В битвах этот отряд употреблялся в решительный момент, а в спокойные моменты составлял личную охранную стражу хана»[244]. Зачем же Чингисхану понадобилось создавать корпус телохранителей такой численности? При том, что общая численность армии в тот момент, когда она была разделена на новые организационные подразделения, составляла всего 95 «тысяч». Да и сам принцип формирования гвардии. Сын десятника должен брать трёх товарищей, сын сотника — пять и сын тысячника — десять. Таким образом, процент изъятия людей из обычных воинских подразделений получался очень высоким.
Однако важно заметить, что изъятие людей происходило не из просто воинских подразделений, а из ещё существовавших племенных структур. Причём набирались молодые люди, дети десятников, сотников, тысячников и их новоприобретённый статус сразу становился выше статуса даже собственных родителей. По словам Чингисхана, «мой рядовой кешиктен выше любого армейского начальника-тысячника. А стремянной моего кешиктена выше сотника или десятника. Пусть не чинятся и не равняются с моими кешиктенами армейские тысячники; в возникающих по этому поводу спорах с моими кешиктенами ответственность падёт на тысячников»[245]. А так как призыв в гвардию носил всеобщий характер, то это затронуло практически все племена, населявшие Монголию. Фактически это был очень серьёзный удар по прежней племенной структуре организации монгольского общества. Получив новый статус, наиболее энергичные молодые люди, включая детей всей племенной знати, оказались в положении над системой организации традиционного племенного общества. Более того, они оказались противопоставлены племенному обществу. Взамен им был обеспечен высокий социальный статус и перспективы карьерного роста.
В то же время организация такой гвардии имела и вполне реальный практический смысл. Чингисхан получил возможность использовать гвардию в качестве абсолютно лояльного кадрового резерва для формирования командного состава всей армии. Статус кешиктена был настолько высок, что практически полностью нивелировал различия между выходцами из различных племён, многие из которых ещё совсем недавно воевали против Чингисхана.
Логично предположить, что корпус кешиктенов гвардии Чингисхана преследовал примерно задачу обеспечения управляемости вновь образованным государством. При этом к цифре десять тысяч кешиктенов надо относиться с пониманием. Вполне возможно, что гвардейцы очень редко собирались вместе. Скорее всего, они оставались на своих местах, а новый привилегированный статус помогал с их помощью контролировать положение дел в Степи. По крайней мере, позже, при распределении наследства Чингисхана, упоминается только одна тысяча воинов его личной охраны. «В ту эпоху установлено следующее: личная тысяча Чингизхана, несмотря на то, что она главнейшая тысяча, численно не должна была превышать тысячу человек»[246]. То есть цель формирования гвардии кешиктенов-заключалась в том, чтобы создать новую социальную структуру в противовес прежним племенам. Задачи охранять Чингисхана перед кешиктенами не стояло. Впоследствии из них набирали управленческие кадры для всей империи.
Показательна биография одного кешиктена, приведённая в «Юань-Ши». «К юаньским дипломатам можно отнести уйгура Икхмиша, о чём свидетельствует его биография, помещённая в Юань-ши. Икхмиш начал карьеру со службы в гвардии. А затем по распоряжению Хубилай-хана периодически направлялся послом в «заморские страны», то есть в государства Индокитая и Юго-Восточной Азии. Икхмиш преуспел на дипломатическом поприще, за что был обласкан Хубилай-ханом. Икхмиш принял участие в военных акциях против непокорных правителей. Он командовал юаньским флотом в тысячу кораблей, когда в 1292 году монголами была предпринята военная экспедиция на острова Ява и Суматра»[247]. Из приведённой цитаты мы можем наблюдать карьеру типичного высокопоставленного чиновника времён Монгольской империи. Сразу бросается в глаза, что карьера Икхмиша начинается именно в гвардии.
Служба в гвардии является как бы школой, базой, которая затем позволяет выполнять самые разнообразные и разноплановые поручения в рамках единой имперской организации, от дипломатической службы до руководства крупными военными кампаниями. При этом этническая принадлежность уйгура Икхмиша не играет принципиальной роли. Данный пример относится к временам правления хана Хубилая, основателя монгольской империи Юань в Китае. Однако для нас важен сам принцип, который закладывался в организацию государства в момент его образования. «Привлекая степную аристократию к службе в гвардии и на командных постах в армии, Чингисхан дал ей прочную организацию, заменившую прежнее хаотическое положение, когда её
