Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

Здесь стоит отметить, что в этот период речь уже шла о серьёзных экономических интересах, имевших значение для всех участников процесса. Например, в том же 1785 году, когда происходили бурные события на российско-казахской границе, в период проведения ярмарки в Оренбурге с июля по октябрь, русскими купцами было приобретено у казахов 1800 лошадей и около 190 тыс. овец. Всего от торговли на этой ярмарке скотом и другими азиатскими товарами, в том числе прибывшими из Средней Азии, в российскую казну было заплачено пошлин и других доходов 210 тыс. рублей[265]. Даже для огромной Российской империи такая сумма, собранная к тому же в одном периферийном пограничном городе, имела определённое значение. В середине 1780-х годов её доходы составляли 50 млн. рублей при расходах 62 млн. рублей с дефицитом в 12 млн. рублей. Такой большой дефицит был обусловлен затратами на освоение только что присоединённой к России Новороссии[266]. То есть одна ярмарка в Оренбурге дала около 0.4% годового дохода всей империи.

Данная торговля представляла большой экономический интерес не только для российской казны, но и для казахов. В России у них был крупнейший рынок сбыта продукции скотоводческого хозяйства, кроме того, они могли удовлетворять также свои потребности в ремесленной и земледельческой продукции. Речь шла о доходах от транзита тех самых прочих азиатских товаров из Средней Азии. Но помимо Оренбургской, на границе действовала ещё и Троицкая ярмарка и некоторые другие. В этой ситуации казахская родоплеменная элита явно негативно воспринимала любые попытки Нуралы вводить какие-либо сборы в свою пользу. Они воспринимали Нуралы и его семью не просто как ненужного посредника в отношениях с Россией, но и как препятствие для развития таких контактов. Соответственно, было логично ожидать, что российская администрация и родоплеменная элита постараются найти общий язык.

Летом 1785 года губернатор Игельстром отправил в степь доверенного человека некоего мусульманского религиозного деятеля ахуна Мухамеджана Хусаинова для переговоров с казахской родоплеменной элитой. В июле Игельстром доносил Екатерине, что в Оренбург приехала делегация от старшин, которые привезли письмо с требованием об устранении детей хана Абулхаира от ханства. Письмо подписали представители практически всех основных родов Младшего жуза. Своей печатью его скрепил батыр Срым[267]. В сентябре 1785 года прошло собрание представителей родоплеменной знати. Российской делегации, участвовавшей в этом собрании, были даны инструкции, в секретной части которых указывалось, что «соответственно их желанию полезнее и выгоднее для киргизцов было бы не иметь никакого хана, а зависеть без посредства от учреждённого в Оренбурге Пограничного суда и главного пограничного начальника»[268]. Очевидно, что речь шла о ликвидации ханства, то есть ликвидации остатков казахской государственности.

Размещение Пограничного суда в Оренбурге в качестве главного судебного органа означало бы, что центр управления Младшим жузом должен был теперь перейти в непосредственное подчинение российской администрации. Михаил Вяткин полагал, что с точки зрения российских властей Пограничный суд должен был приблизить управление казахами к общей системе управления Россией, которая была принята в 1775 году в виде Учреждения по управлению губерниями. Но в тот момент это предложение было отвергнуто Нуралы-ханом[269]. Родоплеменная элита в целом согласилась с созданием Пограничного суда, но предложила отложить этот вопрос.

Однако она не готова была отказаться от ханства, хотя и просили отрешить от власти Нуралы. В данном случае большой вопрос хотела ли родоплеменная элита ликвидации ханства в целом или только убрать Нуралы и его семью? Исходя из привычной для центральной Евразии примерно с XIV века традиции, влиятельные племена, субъекты местной политики, обычно стремились иметь подставного хана из числа чингизидов, как это, к примеру, было в том же Хивинском ханстве в XVIII веке. Поэтому предложение ликвидировать ханство было для них слишком радикальным. Они не хотели менять обременительную с их точки зрения власть Нуралы-хана на ещё более обременительную власть Российской империи.

В результате по повестке дня возникла кандидатура султана Каипа, бывшего хивинского хана, сына хана Батыра, который проживал в южных районах Младшего жуза, в районе Сыр-Дарьи. Местные казахские племена, в основном шекты и торткара, выбрали Каипа ханом, но он не был признан в таком качестве Россией. В целом для племён Младшего жуза новый хан Каип был удобен во-первых, потому, что он не имел связей с российской администрацией. В связи с этим он пусть даже временно, но не мог выступать в роли посредника между казахскими племенами и Россией. Во-вторых, Каип уже имел опыт нахождения у власти в Хиве, где он должен был учитывать мнение местных узбекских племён, которым принадлежала реальная власть в государстве.

Но для России Каип был неприемлем, в первую очередь потому, что в её планы в этот момент входила ликвидации ханской власти. В начале 1786 года Нуралы покинул территорию Младшего жуза. Губернатор Игельстром предложил в связи с этим реформировать систему управления. Помимо Пограничного суда в каждой группе казахских племён Младшего жуза — байулы, алимулы и жетiру, предлагалось создать суды по образу российских расправ. Каждая расправа должна была включать начальника рода, двух старшин в качестве заседателей и муллу для ведения дел[270]. Включение мулл в качестве делопроизводителей в систему управления казахскими племенами было связано с весьма популярной, особенно при Екатерине II, идеей, что распространение исламского знания среди казахов будет способствовать установлению в степи порядка, подобного тому, который существовал в мусульманских государствах.

Однако в августе 1786 года сын Нуралы султан Есим захватывает батыра Срыма. С учётом влияния Срыма на политические процессы в Младшем жузе его захват родственниками Нуралы и последующая изоляция в аулах султана Ералы, брата Нуралы, нанёс достаточно серьёзный удар по планам российской администрации. Хотя в сентябре 1786 года на съезде родоплеменной знати, который прошёл без участия Срыма, приняли решение об образовании Пограничного суда. Но создание расправ было отложено до его возвращения, кроме одной в подразделении жетыру. При этом в Пограничный суд был выбран султан Ишмухамед, племянник Каипа. Но в окончательном списке этого султана из конкурирующего с семьёй Нуралы чингизидского клана Каипа не оказалось. Михаил Вяткин считает, что его кандидатура была отведена российскими властями[271]. Это было естественно с учётом того, что казахская элита хотела выбрать нового хана, а российская администрация была намерена ликвидировать ханство в принципе.

Но