Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин
Котел, висящий над очагом, был центром жилища и всей жизни народов северной части Европы, особенно во время ритуальных пиршеств. Он наделялся свойствами оживлять тех, кто оказывался в сосуде. Во время распри, разразившейся между валлийцами и ирландцами в валлийской легенде («Мабиногион»), терпящие поражение ирландцы стали бросать своих мертвых в кипящий котел: те оживали и могли вновь участвовать в сражении, но потеряли дар речи (оставались «живыми мертвецами»). В скандинавской Вальхалле Один, напротив, мог общаться со своими павшими героями – эйнхериями.
Фрейр и «век курганов»
Наследовавший Одину легендарный правитель шведов Ньёрд, которого скандинавы почитали богом плодородия и владыкой морской стихии, согласно «Саге об Инглингах», тоже умер от болезни, как и Один. Он посвятил себя перед смертью владыке воинского рая и был сожжен.
Бронзовая статуэтка Фрейра, 800–1100 гг.
Myrin, Ola, Historiska museet/SHM (по лицензии CC BY4.0)
Исследователей немало озадачивает смысл скандинавских ритуальных действ, которые сопровождали похороны третьего мифологического правителя шведов – Фрейра, бога земного плодородия. При нем наступил расцвет сказочного царства, который даже сравнивали с золотым веком. Именно поэтому, когда воплощающий довольство бог заболел, его дружина скрыла от людей, что Фрейр при смерти. Они насыпали большой курган, сделали в нем дверь и три окна и, когда Фрейр умер, перенесли туда тело, заверив людей, что правитель жив. Кстати, схожим образом в Китае скрывали смерть императора Цинь Шихуанди. В бесконечных военных конфликтах правители и военачальники Китая часто прибегали к символическим уловкам. Например, один из них, предчувствуя смерть, велел приближенным после кончины положить ему под ноги мешок с землей, а перед лицом поставить зеркало. Получилось, что он стоит на земле и смотрит в зеркало – благодаря этой уловке враги не смогли узнать, что его уже нет в живых.
Тайну смерти Фрейра сохраняли три года, и все это время подати поступали в курган Фрейра: в одно окно – золото, в другое – серебро, в третье – медь. Набор металлов напоминает о трех царствах из русской волшебной сказки. Иные миры совмещались в кургане Фрейра.
Тем не менее дольше хранить тайну было невозможно, и, когда люди узнали, что Фрейр мертв, а мир и урожаи все равно сохраняются, они решили не сжигать его тело. Фрейр был провозглашен богом благоденствия, которому стали приносить жертвы, чтобы спокойная и сытая жизнь продолжалась. После этого многие правители стали хоронить, а не сжигать своих родичей и насыпать курганы. Так, конунг датчан Дан Гордый велел похоронить себя в кургане в полном воинском облачении, со взнузданным конем и многим другим добром. На смену «веку сожжений» пришел «век курганов».
Еще более удивительный обряд был проведен норвежцами на похоронах отдаленного потомка Ингви-Фрейра – конунга Хальвдана Черного, отца исторического конунга Х века Харальда Прекрасноволосого. Когда Хальвдан умер, возвращаясь с празднования Йоля, норвежцы из разных областей стали спорить, где должен быть похоронен конунг, ведь от этого зависело благополучие страны. Наконец после долгих обсуждений они решили, что тело Хальвдана будет расчленено на четыре части и похоронено под курганами в разных областях. Этот обряд многое объясняет в жизни архаического общества. Конунг, правление которого пришлось на урожайные годы, как воплощение удачи и благополучия должен был остаться вездесущим. Его разъезды по пирам (вейцлам) не только были способом прокормить дружину, но и гарантировали благополучие всей стране. Даже после смерти сакральному правителю предстояло оставаться гарантом благоденствия, ведь если у страны не было единого центра, следовало расчленить тело умершего на своего рода «реликвии». Сама смерть конунга уподоблялась жертвоприношению во имя урожая (космического блага). Схожим образом в начальные времена сотворения мира были принесены в жертву и расчленены первобытные великаны в культурах разных народов, например ведийский Пуруша и скандинавский Имир, а космос отделен от хаоса. Впрочем, правители не меньше беспокоились о том, чтобы их прах не потревожили грабители могил. Например, в Китае один из государей велел соорудить в свою честь 72 кургана, чтобы враги не узнали, в каком именно он похоронен.
Модель Осебергской ладьи – погребального судна, обнаруженного в 1904 г. в Норвегии.
Karolina Kristensson / Sjöhistoriska museet
В древнерусской традиции сохранилось предание о двух могилах вещего Олега: одной – в Киеве, другой – под Ладогой. В конце IX века этот князь объединил северные новгородские земли с центрами в Ладоге и Новгороде и южное киевское Приднепровье. По всей видимости, его могилы после легендарной смерти от коня (см. в главе 6) демонстрировали единство областей, которые оказались под его владычеством на пути «из варяг в греки».
В целом эта традиция имеет чрезвычайно древние истоки. В Египте, после того как Древнее царство объединило Верхний и Нижний Египет, фараоны стали возводить гробницы и в Абидосе, центре культа Осириса, и в Саккаре недалеко от Гизы. В Абидосе ставились кенотафы, не содержавшие праха, но символизировавшие власть царя.
На первый взгляд смысл похорон в кургане ясен: шведы не хотели, чтобы Фрейр после смерти покидал их страну и отправлялся на небо в Асгард вслед за Одином, поэтому не стали сжигать его тело. Оно оставалось гарантом мира и урожая на земле, а точнее, в земле, под курганной насыпью. Недаром сам курган напоминал одновременно жилище конунга с дверью и окнами, куда отправляли дань, и преисподнюю. Удивительная двойственность прослеживается при этом в желании легендарного конунга Дана Гордого похоронить его под курганом со взнузданным конем. Так он мог одновременно лежать в своей земле и, следуя завету Одина, скакать в Вальхаллу.
Такие курганы особенно распространились в Скандинавии в последние века язычества – в эпоху викингов. Под этими насыпями устраивали просторные погребальные камеры, с полом и потолком, кухонной утварью и оружием – всем, что было необходимо для загробной жизни умершего. Более того, в королевских курганах Норвегии, где были похоронены родственники Харальда Прекрасноволосого, в том числе в Гокстаде, где высится курган Олава Гейрстадальва, жилищем умершего становился не дом-могила, а… погребальный корабль. Целые ладьи (в более скромных погребениях – небольшие лодки) были набиты разного рода предметами, среди которых были котлы на котельных цепях, чтобы привешивать их над очагами, пиршественная посуда, вооружение. Самой известной из них является украшенная замечательной резьбой Осебергская ладья, принадлежавшая
