Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин
Как и предсказывал дед, купец позвал солдата отпевать дочь. Старик велел внуку, как только ведьма встанет из гроба, забиться в печь и творить молитвы. И действительно, принялась ведьма искать солдата с целым сонмом чертей, но петух успел пропеть, пока те добирались до печи. Все повторилось на вторую ночь, а на третью дед велел солдату накрыться в печи сковородой. Солдат сделал все, как сказал дед, но самый старый черт сумел разглядеть солдата под сковородой и приказал развести огонь, чтобы спалить его. Сковорода спасла служивого от пламени. Петухи выручили его и на этот раз, но, в отличие от гоголевского сюжета о Вие, солдату поручили везти ведьму на кладбище.
Мудрый дед опять научил внука, как ему поступить. Как только крышка гроба на похоронных дрогах отворится, ему нужно проскочить сквозь пристяжную дугу и бежать задом. И правда, ведьма, выскочив из гроба, погналась за солдатом по его следам, но все время возвращалась назад к лошади. Пропели петухи, и солдат, повалив ведьму в гроб, закопал ее на кладбище. Изумленный колдовскими способностями солдата купец «вынул ему двести рублёв», и служивый смог на славу угостить родню.
Рассказ полон инверсий: чтобы победить выходца с того света, все нужно делать наоборот. Печь во многих русских сказках служит путем на тот свет, но здесь спасает героя. Черти затевают кремацию солдата, но он, прикрывшись сковородой, «готовится» не к загробному миру, а к жизни. Да и хитрый обычай пятиться задом запутывает ведьму.
Колдовская нечистота покойника
Но давайте вернемся к смыслу самих погребальных действ. Как узнал Ибн-Фадлан, русы считали недостойным оставлять человека в могиле на съедение червям. И это был далеко не предрассудок – за этим убеждением стояла целая мифология.
В «Саге о Харальде Прекрасноволосом», знаменитом конунге из рода Инглингов, объединившем в первой трети Х века Норвегию, исландский книжник Снорри Стурлусон рассказывает об обычае, которого долго придерживались скандинавские конунги. Суть его заключалась в том, что Харальд и его дружина могли кормиться и пировать по всей стране. Накрытие столов для господ (они назывались вейцла) было своеобразной формой подати на подвластных землях. И вот наступило время главного праздника середины зимы – Йоля (современное Рождество у скандинавов). Конунг Харальд садится во главе стола, готовый приступить к трапезе, когда является некий человек с просьбой, чтобы Харальд вышел к нему. Конунг готов рассвирепеть, но просителем оказывается финн по имени Сваси, которому сам Харальд разрешил поселиться неподалеку. Конунг выходит к своему вассалу – и совершает ошибку. Дело в том, что новогоднее время у многих народов мира считалось святым и одновременно страшным, когда исчезала граница между мирами и нечистая сила выходила из преисподней. Недаром этот период считали лучшей порой для гаданий и колдовства. Колдовством славились и финны, в том числе заманивший к себе Харальда Сваси.
Курган в Еллинге, Дания.
Frank Bach / Shutterstock
Харальд вошел в дом финна, и конунга встретила красавица Снефрид, дочь Сваси, которая, как и положено, поднесла конунгу кубок, полный меда. Как только Харальд выпил заговоренный напиток, так сразу и воспылал страстью к Снефрид. Но Сваси потребовал, чтобы конунг по всем обычаям обручился с финской красавицей.
В итоге Харальд женился на Снефрид и забыл обо всех обязанностях конунга. Снефрид родила ему четырех сыновей, но затем внезапно скончалась. Тело ее не подверглось разложению, на смертном одре она была прекрасна и пылала румянцем. В тоске конунг три года просидел у роскошного погребального ложа, напрасно ожидая, что его жена оживет. Люди из окружения конунга боялись за его рассудок, но один из хитроумных дружинников посоветовал господину переменить подушки и драгоценные ткани, на которых покоилась Снефрид. Как только тело подняли с ложа, по покоям разнесся ужасный трупный смрад. В итоге тело Снефрид решено было сжечь на погребальном костре. Тело красотки тут же посинело, и из него повыскакивали змеи, ящерицы, жабы и прочие гады.
Когда колдунья была сожжена, разум Харальда прояснился, и он даже прогнал сыновей, рожденных от ведьмы. Правда, потом конунг опомнился и вернул ни в чем не повинных детей. В стране воцарился мир, и каждый год был урожайным.
История о финской колдунье из исландской саги напоминает позднейшие рассказы о ведьмах и колдунах, которых необходимо было сжечь, чтобы уничтожить их вредоносную силу. А сила эта заключалась в гадах, которые питались разлагающимся трупом. В мифе о происхождении карлов – не вполне дружественных богам существ – напрямую говорится, что они возникли из червей, размножившихся в теле убитого первого великана Имира. Дракон Нидхёгг, который также пожирал трупы, был еще более зловредным чудовищем преисподней. Погребенные в земле становились их пищей, а значит, придавали им силы. Более того, мертвецы должны были стать союзниками чудовищ в день гибели богов, Рагнарёк.
Таким образом, обряд сожжения – очищения от разлагающегося тела – был обрядом небесного Асгарда, жилища богов. Погребенные же в земле мертвецы должны были присоединиться к полчищам чудовищ. Стремление очистить умершего от разлагающейся плоти можно назвать универсальным явлением погребальной практики разных народов мира.
Завет Одина
В древнеисландской «Саге об Инглингах» погребальные обряды, главным из которых было трупосожжение, ввел сам Один. Важно отметить, что автор саги Снорри Стурлусон, будучи христианином, изобразил Одина не богом, а хитроумным магом и правителем шведов. Согласно его завету, умершего следовало сжигать с принадлежавшими ему вещами, чтобы в Вальхаллу вместе с ним попали вещи, которые сгорели в пламени или были закопаны в землю, то есть принесены в жертву. Вспомним, что русы в рассказе Ибн-Фадлана четко следовали этому завету. В связи с этим есть версия, что многочисленные клады монет – арабского и западноевропейского серебра, зарытые в эпоху викингов, являются именно такими жертвенными кладами. Пепел от костра следовало бросать в море или зарывать в землю. В память о знатных людях насыпали курганы, а героям ставили камни.
Серебряные монеты из клада, найденного на острове
