Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов
При таком подходе категория модальности становится весьма аморфной – по существу в нее попадают все те языковые явления, которые по тем или иным причинам не находят места среди других грамматических или лексико-грамматических категорий. Они имеют совершенно различную языковую природу и поэтому их невозможно охватить даже самыми широкими определениями категории модальности типа:
«модальность выражает отношение содержания сообщения к действительности»
или
«модальность выражает отношение говорящего к содержанию сообщения».
Так, например, под эти определения едва ли можно подвести различные виды коммуникации, дифференцирующиеся по целевой установке говорящего, или объективную модальность (см. ниже). Правомерность включения названных выше четырех видов грамматических значений в категорию модальности вызывает серьезные сомнения. Прежде всего следует отметить, что повествовательные и вопросительные, утвердительные и отрицательные предложения или предложения, в которых выражается различное эмоциональное отношение говорящего к содержанию сообщения, могут дифференцироваться по субъективной модальности, указывающей на степень достоверности высказывания с точки зрения говорящего (см. об этом подробно ниже), т.е. в каждом из этих типов предложения может выражаться простая, проблематическая и категорическая достоверность. Ср.: Отец пришел; Отец, вероятно, пришел; Отец, конечно, пришел; Отец пришел?; Отец, вероятно, пришел?; Отец, конечно, пришел? и т.д.
Не только предложения – сообщения, но также и предложения – вопросы могут дифференцироваться и по объективной модальности.
Этот факт свидетельствует о том, что субъективная и объективная модальность и те значения, по которым предложения дифференцируются в зависимости от целей коммуникации, от эмоционального отношения говорящего к содержанию сообщения, от наличия утверждения или отрицания относятся к разноплановым явлениям, выделяются на различных основаниях и, следовательно, не могут объединяться в пределах одной языковой категории. Иначе говоря, при указанном выше подходе к выделению категории модальности нарушается основное требование, которое должно соблюдаться при образовании любого научного понятия о том или ином классе явлений, а именно явления, подводимые под одно понятие, должны иметь какие-либо общие для всех них существенные признаки[265].
Едва ли также можно принять ту точку зрения, согласно которой различные виды коммуникации указывают на соответствие или несоответствие содержания предложения действительности, т.е. что в них по существу выражаются значения того же типа, что и различные виды субъективной модальности. По мнению сторонников этой точки зрения, в повествовательном предложении с той или иной степенью достоверности констатируется соответствие содержания предложения действительности, в вопросительном – несоответствие содержания предложения действительности, устраняемое путем изменения (обогащения) этого содержания, а в побудительном – несоответствие действительности содержанию предложения, устраняемое путем изменения действительности. Представляется, что целевая установка вопросительного предложения и выражаемой им мысли заключается в том, что говорящий ставит вопрос, какова та или иная ситуация в целом (общий вопрос) или каковы элементы этой ситуации, но не в констатации несоответствия содержания предложения действительности. Не только повествовательные предложения, но и вопросы фиксируют какие-то элементы знания о действительности. Именно поэтому, по мнению некоторых логиков, не только предложения – сообщения, но и предложения – вопросы могут быть как истинными, так и ложными.
Что же касается предложений – побуждений, то в них выражается побуждение изменить ту или иную ситуацию, которая предполагает наличие определенных знаний об этой ситуации в момент выражения побуждения говорящим. Поэтому, например, не будет иметь смысла высказывание Закрой форточку!, если в момент речи форточка закрыта или она отсутствует. Иначе говоря, вопрос и побуждение включают пресуппозицию, которая содержит определенные знания о том или ином компоненте действительности, по поводу которого говорящий ставит вопрос или который он предлагает изменить собеседнику, а не указывают на несоответствие действительности выражаемых ими мыслей.
Итак, коммуникативная установка говорящего, его эмоциональное отношение к содержанию высказывания и субъективная модальность, хотя и могут быть отнесены к актуализирующим компонентам высказывания, однако, их языковая природа и их роль в конституировании структуры предложения настолько различны, что объединить их в пределах одной грамматической или лексико-грамматической категории модальности не представляется возможным.
Для многих лингвистов (и логиков) бесспорно модальными являются два типа значений: объективная (онтологическая) и субъективная (персуазивная) модальности. Первая из них отражает характер объективных связей, наличных в той или иной ситуации, на которую направлен познавательный акт, а именно связи возможные, действительные и необходимые. Вторая выражает оценку со стороны говорящего степени познанности этих связей, т.е. она указывает на степень достоверности мысли, отражающей данную ситуацию, и включает проблематическую, простую и категорическую достоверности. Фиксируя оценку со стороны говорящего степени познанности отражаемых в мысли связей объективной действительности, субъективная модальность наряду с направленностью познавательного процесса характеризует его субъективную сторону.
Иначе говоря, в субъективной модальности самым прямым образом проявляется познавательная установка говорящего, т.е. она имеет гносеологический характер. Отдавая себе отчет в том, что его мысли есть результат отражения действительности, он соотносит их с этой действительностью и указывает на степень их соответствия действительности, степень их достоверности. Следовательно, субъективная модальность как языковой (и логический) факт обязана своим существованием тому обстоятельству, что человек осознает вторичность своих мыслей по отношению к действительности, т.е. мыслит как стихийный материалист или, как обычно предпочитают говорить представители идеалистического направления в философии, в этом проявляется его «наивный реализм».
В субъективно-модальной характеристике предложения прежде всего и проявляется предикативность как актуальный процесс отнесения мысли, выражаемой предложением, к действительности. Она наряду с некоторыми другими характеристиками предложения такими, как коммуникативная установка говорящего, его эмоциональное отношение к содержанию предложения, составляет прагматический аспект предложения как языковой единицы.
Объективная, или онтологическая, модальность получает свое выражение на уровне синтаксического членения предложения. Ее языковыми показателями являются:
1) наклонение глагола[266]; так, например, в русском языке действительная связь выражается изъявительным наклонением глагола, а сослагательным наклонением в предложениях типа Если бы он пришел вчера, то мы успели бы закончить свою работу выражается неосуществившаяся возможность, т.е. указывается на такую связь, которая могла бы быть при наличии определенных условий, на самом деле, однако, не имевших места. Есть языки (например, тюркские, нивхский[267] и др.), где существуют особые формы условного наклонения глагола, указывающие на действие, совершение или несовершение которого является условием для осуществления или неосуществления другого действия, выраженного глаголом – сказуемым главного предложения. В некоторых языках существует особое долженствовательное наклонение, которое указывает на необходимую связь, как, например, в турецком языке[268].
2) Многочисленные модальные глаголы типа немецких können, dürfen, sollen, müssen, русских мочь, должен и т.п., а также слова типа русских действительно, возможно, надо, необходимо и т.п., в большинстве своем относимых к категории состояния. Например: В твердом теле возможно распространение упругих волн; Он действительно образованный человек.
Глаголы типа русских хотеть,
