Музыка как предмет логики - Алексей Федорович Лосев

«До тех пор, пока это не сделано, – пишет Э. Кассирер, – не может быть достигнуто истинно философское понимание, понимание целого, но лишь гипостазируется в качестве целого определенный частичный опыт.

С точки зрения математической физики грозит полное уничтожение всего содержания непосредственных качеств, не только различий ощущения, но также различий сознаваемой пространственности и временности; для метафизического психолога, обратно, все действительное растворяется в этом непосредственном, тогда как всякое непосредственное знание в понятиях удерживает лишь ценность произвольных, созданных для целей нашего действования условностей.

Но оба взгляда в своей абсолютности представляются скорее как обеднение полного содержания бытия, т.е. полной совокупности формы познания „я“ и мира. Если математик и математический физик рискуют непосредственным отождествлением действительного мира с миром своих мер, то метафизическое рассмотрение, пытаясь ограничить математику практическими целями, утрачивает понимание ее чистейшего и глубочайшего идеального содержания»

(«Теория относительности Эйнштейна», пер. Е.Л. Берловича и И.Я. Колубовского. Петроград. 1922, 136).

16)

Замечательным рассуждением на эти темы является Plot. III 7, 11 (переведено мною в «Античн. Косм.», 305 – 306), а также III 7, 12 – 13 (конспект этих глав – там же, 360 – 362).

17)

Для критики ложных учений о числе очень важен трактат Плотина «О числах» (VI 6). Этот невероятный по трудности понимания и перевода трактат, заслуживший почти единодушную оценку со стороны исследователей в смысле фантастики и абракадабры, представляет собою замечательный образец диалектического учения о числе. И переводчики и комментаторы большею частью обходят этот трактат молчанием. Так как в ближайшее время выходит полностью мой перевод этого трактата и комментарии к нему, то здесь я ограничусь только двумя критическими главами из него, 12 ой и 13-ой, опуская к тому же и комментарий.

Напомню, что, в целях большей ясности и удобочитаемости труднейших текстов Плотина, я даю их в интерпретирующих переводах (о сущности которых сказано мною в «Античн. Косм.», 455 – 456). Прямые скобки содержат мой комментарий и поясняющие добавления.

«VI 6, 12. [Разбор возражений против ипостасийности единого и числа].

1. Могут сказать, что единое и монада не имеют ипостасийного бытия потому, что нет никакого единого кроме индивидуально-данного (τι εν), представляющего собою определенную аффекцию (παθημα τι) души в отношении каждого сущего.

· a) Но тогда ничто не мешает, во-первых, и сущее считать всякий раз, когда заходит о нем речь, аффекцией души и [на деле, значит], ничем. Если полагают бытие сущего на том основании, что оно раздражает и действует, вызывает в отношении сущего образное представление [в душе], то и в отношении единого мы видим душу и раздражающейся и получающей представление. [И таким образом, и сущее и единое с точки зрения аффинирования души есть одно и то же].

· b) [Но если это так, то], во вторых, следует задать вопрос: что же, сама-то аффекция и мысль души есть нечто единое или многое?

·· 1. Всякий раз, как мы говорим, что это не есть единое, – единство это [или, вернее, мысль о нем] мы получаем не из самой вещи, потому что мы [тут как раз] говорим, что в [вещах и, стало быть, в] ней нет этого единства, [что оно – всецело результат аффекции].

··2. Но [это и значит, что мы уже] обладаем единством, и что в душе оно налично без индивидуально-данного единства. [Об отдельном, индивидуальном предмете говорит только аффекция; но если мы станем сравнивать аффекции между собой, то увидим, что и каждая из них едина и все они объяты одним единством, которое тем самым уже выше индивидуально-данной единичности аффекции, не говоря уже об аффицирующей вещи].

2. [Скажут]: мы обладаем единством при помощи обладания неким мышлением и неким отображением внешних [вещей], подобно тому, как [и вообще мы обладаем] мыслительным представлением (εννοημα) вещи на основании ее восприятия (εχ).

· a) Однако те, которые полагают эйдос чисел и единого в качестве одного из так называемых у этих [философов] „представлений в мысли“ (εννοηματα), [должны] утвердить и соответствующие ипостасийные аналогоны (υποστασεις), если, конечно, вообще что-нибудь из них существует в ипостасийном бытии, о чем будет с ними разговор в свое время. [Ибо не может быть только субъективно-психического акта – без осмысляющего умного эйдоса].

· b) Но [как раз этого они и] не [могут сделать], если они утверждают, что понятие [числа и единого] таково, что аффекция, или мысль, [впервые] появляется в нас как результат [аффинирования нас] со стороны вещей наподобие понятий „этого“, [или непосредственной данности] или „нечто“, [индивидуальной данности], и также „толпы“, „праздника“, „войска“, [вообще] „множества“ [и прочих совокупностей].

·· 1. [Они утверждают, что] как множество вещей есть ничто, если отделить [самые] вещи, называемые [в данном случае] многими, и как ничто есть праздник, если отделить [из этого понятия] собранных определенным образом и ликующих пред священными действиями людей, – так ничто есть и единое, если мы, называя его единым, мыслим его как только некое [неопределенное] единое, удаленное [от соприкосновения] со [всем] прочим.

·· 2. [В качестве иллюстрации не-ипостасийности] они приводят много и других подобных [понятий], каковы, напр., понятия „направо“, „сверху“ и противоположные им. [Они спрашивают]: что можно найти ипостасийного в „правом“, или в том, что одна вещь здесь, другая там стоит или сидит. И также относительно понятия „наверху“ дело обстоит, конечно, не иначе: оно есть скорее соответствующее положение и находится в определенном месте вселенной, что мы и называем „верхом“, другое [по той же причине] называется „низом“.

3. На все эти аргументы нужно прежде всего возразить, очевидно, то, что некая ипостасийность находится [также и] в каждом из высказанных понятий, [несмотря на их чувственную случайность и вещную очевидность]; только она не одинакова везде, ни в сравнении одного из них с другим, ни в сравнении всех их с единым. Однако следует войти в анализ каждого из очерченных аргументов в отдельности».

«VI 6, 13. [Продолжение разбора аргументов против ипостасийности единого и числа].

1.

· a) Учение о том, что мышление об едином произошло благодаря [воздействию] субстрата [на человека], в то время как субстратом является также [все тот же] человек, пребывающий в сфере [только] ощущаемого, или какое-нибудь другое живое существо, или даже [неодушевленный] камень, – неразумно, потому что появившееся [в качестве субстрата постоянно] есть одно, а единое – [совсем] другое и нетождественное [с этим, так что тут не может быть никакого отождествления].

· b) К тому