Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стретегии в начале XXI века - Владимир Игоревич Батюк

Трамп и Путин во время беседы также пытались прояснить, «куда обе стороны движутся в Сирии» и как видит каждая из сторон ситуацию на Ближнем Востоке, чтобы уточнить сходства и различия в их позициях. В частности, это связано с тем, что для продвижения и защиты своих жизненно важных интересов на глобальном уровне Вашингтон предоставил себе право использовать весь набор средств воздействия на другие страны, включая военную мощь[156] (см. рис. 4.1). Для этого США по всему миру содержат свои вооруженные силы (ВС), постоянно пребывающие в высокой боеготовности, находящиеся в составе объединенных командований, развернутых для выполнения задач на будущих театрах войны, заблаговременно «нарезанных» на континентах и морских акваториях планеты. Таким инструментом на Ближнем Востоке является Объединенное центральное командование — ЦЕНТКОМ (CENTCOM). Оно отвечает за планирование операций и в случае военных действий управление ВС США в районе, охватывающем зону Ближнего Востока, Аравийского полуострова, Персидского залива, Юго-Западную Азию и Центральную Азию.

Для ЦЕНТКОМа и других объединенных американских командований одним из руководящих документов является Стратегия национальной безопасности — 2015 г., которая подтверждает незыблемость гегемонистской внешней политики США и ее сохранение в перспективе, для чего свыше 90 % военной мощи Соединенных Штатов предназначены для ведения военных действий на территориях других стран.

Этот документ готовится Советом национальной безопасности США, утверждается президентом и вместе с проектом федерального бюджета представляется в Конгресс в секретном и несекретном вариантах. При разных президентах некоторые его положения периодически пересматриваются, адаптируются к новым реалиям, но неизменным для всех редакций остается одно — примат жизненных интересов США во внешней и военной политике[157]. Помимо Стратегии национальной безопасности эти положения закреплены в других документах: Национальной оборонной стратегии, Национальной военной стратегии, Национальной стратегии внутренней безопасности, Четырехгодичном оборонном обзоре, в концепциях и доктринах применения видов ВС и межвидовых группировок, а также в ряде других. Они регулируют проведение военной политики США на всех ТВД мирового пространства[158].

Расположение военных баз США. Available at: http://www.aif.ru/politics/opinion/pochemu_v_rossii_ne_lyubyat_ameriku

Рисунок 4.1. Крупнейшие военные базы США в иностранных государствах

Таким образом, не лично президент, будь то Трамп или Обама, определяет военную политику страны — они являются лишь проводником внешнеполитического курса Вашингтона, внося в него некоторые коррективы в период своего президентства в Белом доме.

4.2 Значение Ближнего Востока и Центральной Азии для политики и стратегии США

С американской точки зрения, под регионом Ближнего Востока в широком смысле понимается район, простирающийся: на востоке — от Ирана и Афганистана до Пакистана; на западе — до Марокко и Мавритании; на севере — до Турции; на юге — до Сомали. Иначе говоря, это пространство, охватывающие районы, богатые энергетическими ресурсами и удобные для их транзита коммуникационные коридоры. Его составной частью является Большая Центральная Азия (БЦА). Минобороны Соединенных Штатов в лице ЦЕНТКОМа рассматривает это пространство как единое целое пяти центральноазиатских государств и Афганистана (см. рис. 4.2).

Активное участие ЦЕНТКОМа в событиях на этом пространстве дает основание полагать, что он направлен на геополитическое и военно-стратегическое объединение Центральной Азии и Афганистана под эгидой Вашингтона.

Несмотря на то что в начале XXI века экономическая и военно-политическая активность США стала сосредоточиваться в АТР, значимость Ближнего Востока и Большой Центральной Азии для Вашингтона по-прежнему высока. Повышенный интерес к этим регионам для Соединенных Штатов прежде всего продиктован экономическими, политическими, военно-стратегическими, демографическими факторами и обусловливается стратегическими характеристиками, такими как военно-политическая, экономическая, религиозная.

Источник: The Caucasus and Central Asia. Available at: http://cdn-medial.teachertube.com/photo601/1742L.jpg.

Рисунок 4.2. Центральноазиатские государства в Большой Центральной Азии и страны Закавказья

Так, со стратегической точки зрения Ближний Восток занимает важное геостратегическое положение. Контроль над этим регионом позволяет связать коммуникациями воедино Западную Европу — Средиземноморье — Индийский океан — Азию, что значительно сокращает протяженность морских коммуникаций. Кроме того, в последнее столетие возросло значение ряда проливов, расположенных на Ближнем Востоке. Это связано с выполнением ими экономических функций, и особенно функций «нефтяного транзита». Наряду с этим стратегическая значимость Ближнего Востока для Соединенных Штатов заключается в том, что он является зоной противостояния интересов США, Китая, РФ и других стран мира, которую эти государства рассматривают как плацдарм для обеспечения своих интересов. С этой точки зрения и Ближний Восток, и БЦА имеют для Вашингтона важное стратегическое значение.

Немалое значение представляет экономический фактор: регионы являются богатейшей нефтяной кладовой Земли. При этом целый ряд жизненно важных сырьевых ресурсов мира находится в ограниченном числе стран. Это особенно наглядно видно на примере нефтяных и водных ресурсов. Так, материковые запасы БЦА (без залежей в каспийской акватории) — 8,5 млрд т[159], а запасы газа оцениваются в 5,5 трлн куб. м[160]. К Центральной Азии примыкает большая часть акватории Каспийского моря, где оценки доказанных запасов нефти колеблются от 2,3–4,5 млрд т (по данным Министерства энергетики США) до 5,4 млрд т (по данным «Бритиш петролеум»). А прогнозные запасы — от 16 до 32 млрд т. При этом запасы каспийской нефти почти в два раза превышают ресурсы Северного моря и примерно равны запасам Северной Америки, то есть сопоставимы с ресурсами крупнейших нефтеносных районов мира[161]. Наряду с углеводородами в БЦА сосредоточено около 5,5 % экономически эффективного гидроэнергетического потенциала мира. В дополнение к энергетическим ресурсам страны региона обладают промышленными запасами таких природных ископаемых, как железная руда, медь, свинец, цинк, редкоземельными элементами (Казахстан), металлической сурьмой (Киргизия) и рудами, из которых извлекается стронций (Туркменистан). По добыче золота восьмое место в мире занимает Узбекистан[162]. В условиях возрастающего значения ядерного фактора как гаранта от силового давления важное значение БЦА придает наличие запасов урана в этом регионе. По мнению экспертов Лондонского уранового института, только на Казахстан приходится почти 25 % мировых разведанных запасов урана. Крупные промышленные урановые месторождения есть в Узбекистане и Таджикистане. В Киргизии функционирует гидрометаллургический завод по производству урановых концентратов.

При этом страны региона, имея относительно низкий уровень развития добывающей отрасли, заинтересованы в привлечении иностранных капиталов для освоения ресурсов, что повышает их интерес к развитию транспортной инфраструктуры для экспорта энергоносителей. И под воздействием внешних сил в регионе идет постоянная борьба за приоритеты транспортировки энергоресурсов из Центральной Азии: в Россию, через Россию или, минуя Россию, при их поставках