Заблуждения убеждений. Услышать зов души в мире, одержимом счастьем - Джеймс Холлис

Из этой мудрости очевидно, что, наполняя дом золотом, сексом или новейшими блестящими игрушками, человек приходит лишь к внутренней пустоте, в которой ничто больше не имеет значения. Именно эта пустота преследует западный материализм. Поскольку боги земли, моря и воздуха продолжают покидать нас, на их месте возникает религиозный фундаментализм – паническая попытка удержать, восстановить и оживить связь с тем, что когда-то связывало человека с трансцендентным миром. Но тайна фундаментализма в том, что он не приводит к воссоединению с источником, как мы надеемся, а скорее выражает побуждение, движимое тревогой, которое никогда не достигнет насыщения. Эта неприятная истина заключается в том, что фундаментализм порождает насилие: его тревога настолько велика, что он агрессивно атакует все и всех, кто напоминает о нашей изначальной изоляции и разобщенности.

Как бы ни проявлялась «зависимость», само слово стало уродливым, вызывая кошмарные ассоциации: автомобиль, выезжающий на встречную полосу, человек, лежащий на дороге, разбитая жизнь. Но если мы размышляем о двух элементах, общих для всех зависимостей, то понимаем, что зависимое поведение есть в каждом из нас. Ведь, как уже говорилось, зависимость – это рефлекторная система управления тревогой. И каждое из этих слов имеет значение.

Поскольку ни один человек не свободен от тревоги, у всех нас есть свои привычные способы справляться с ней, осознаем мы это или нет. Например, много лет назад я разрешал пациентам курить в кабинете, думая, что у них и без того достаточно стресса, чтобы я еще больше его усугублял. Но однажды пришла пара, оба заядлые курильщики. Они закуривали одну за другой, и за часовую сессию выкурили двенадцать сигарет – по шесть на каждого. Я считал. Дым и запах держались в комнате еще несколько дней, и с тех пор я изменил свою политику. Но если бы их спросили: «Вы курили во время сеанса?», оба ответили бы: «Да, я выкурил одну сигарету». Другими словами, их рефлекторный механизм управления тревогой был настолько автоматизирован и привычен, что они даже не осознавали, насколько он пронизывает их жизнь.

Я прошу вас сейчас остановиться и задуматься: как именно вы рефлекторно «управляете» своей тревогой – а точнее, как сама тревога снова и снова управляет вами? Внутренняя логика любого зависимого паттерна заключается в следующем: человек испытывает непереносимый уровень внутреннего напряжения и, соприкасаясь с неким «Другим», чувствует кратковременное снижение этого болезненного аффекта.

Представьте, например, что, пока вы читаете эти строки, ваша комната медленно заполняется водой – но вы так сосредоточены на содержании текста, что сознательно этого даже не замечаете. Психе, однако, это улавливает и начинает искать способ уменьшить беспокойство. В ходе внутреннего поиска и экспериментов каждый из нас со временем находит некое поведение, которое хотя бы на миг «снижает уровень воды». И когда подобная ситуация повторится, это же поведение, скорее всего, вновь будет воспроизведено – осознанно или нет. Вот в этом и заключается ловушка зависимости: переживание мгновенного облегчения через рефлекторную систему управления тревогой.

Связь с «Другим» помогает снизить тревогу, вызванную экзистенциальной изоляцией, уязвимостью и зависимостью от внешнего мира. Для многих людей этим «Другим» становится нечто внешнее – еда, алкоголь, предметы потребления, близость другого человека. Для других – фактор отвлечения: телевизор, интернет, идеология, навязчивая молитва или повторение мантр. Но для большинства из нас зависимая стратегия настолько вплетена в повседневную жизнь, что мы даже не осознаем, насколько она формирует нашу психику. Такая стратегия – рутина – способ настоять на привычном перед лицом неопределенности. Заметьте, как нас выбивает из колеи пробка в час пик, задержка доставки газеты, сбой в расписании. Интенсивность эмоций, которые мы испытываем, явно несоразмерна раздражителю – и это указывает на рост тревожности.

Второй ключевой элемент зависимости – навязчивые мысли, которые проникают в сознание и вызывают тревожное возбуждение. Хотя эти импульсы чаще всего бессознательны, они обладают колоссальной возможностью активировать тревогу. Когда человек цепляется за еду, например, он или она находятся во власти мощной, экзистенциально угрожающей идеи; а именно: «Если у меня не будет этого объекта, этого утешения, что тогда будет со мной во тьме моего путешествия?» Когда эта мысль становится осознанной, все это может показаться странным, даже нелепым смещением эмоций на материю. Но в символическом мире бессознательного психе этого человека направила его или ее зацепиться за некий объект – в данном случае, еду с ее подразумеваемым обещанием заботы и насыщения – как за опору, способную хоть как-то удержать его на поверхности в тревоге, в которой мы ежедневно пребываем.

Все, о чем мы здесь говорим, не является новым, ведь зависимость так же стара, как сама человеческая природа. Шекспир дает нам яркий портрет современного невротика – человека, в котором мы можем узнать себя. Последнее, что нам следует делать, – это судить или стыдить кого-либо за то, что он стал жертвой тысячи естественных потрясений, которые унаследовала эта плоть, как сказал наш брат Гамлет четыре столетия назад. И Гамлет же заметил, что он мог бы считать себя королем бесконечного пространства, даже будучи заточенным в скорлупу ореха, если бы только не тревожные сны. Датский принц – наглядная иллюстрация комплекса, названного его именем, который есть в каждом из нас: мы знаем, что должны что-то сделать – например, отказаться от зависимости, – но по причинам, которые не осознаем, не делаем этого.

Для чего еще нужны новогодние обещания, если не для того, чтобы смело отправиться решать проблемы, осознаваемые особенно остро? И почему же тогда мы столь часто терпим неудачу? Одна из причин, по которой так трудно разорвать зависимые модели поведения, заключается в том, что мы пытаемся воздействовать на само рефлекторное поведение, а не на «идею», ради которой оно было сформировано. Поскольку защитные механизмы психе строятся вокруг глубинных страхов – страха утраты самостоятельности, страха перед масштабностью и непредсказуемостью жизненного пути, страха быть покинутым и тому подобного, – мы так и не добираемся до истинной проблемы. Если кто-то всерьез намерен преодолеть зависимость, он должен, наконец, обратиться к навязчивым идеям, которым служит его психе, а значит, и ее зависимые стратегии. Эти «идеи» не являются постыдными, хотя последствия некоторых защитных механизмов порой приводят к стыду – как для нас самих, так и для окружающих.

Обычно подход к преодолению зависимости заключается в призыве к героической воле. Безусловно, воля – мощный ресурс, и мало кто из нас смог бы достичь чего-либо в жизни без нее, однако зачастую она оказывается бессильной перед глубиной, вездесущностью и энергетическим зарядом навязчивых