Заблуждения убеждений. Услышать зов души в мире, одержимом счастьем - Джеймс Холлис
В конце концов, мы не решаем загадку жизни – это жизнь постепенно распутывает нас, задачи, которые она ставит, ее беспощадность – все это намного больше, чем мы можем полностью постичь или контролировать. Но перед нами всегда остается один тихий, но настойчивый призыв: сделать то, что в наших силах. Как сказал один из персонажей Сэмюэла Беккета: «Пытался. Проиграл. Неважно. Попробуй снова. Проиграй снова. Проиграй лучше»[32].
Глава 9
Темная сторона божественного. Проблема зла и добра
Начнем с извечного вопроса: зло существует само по себе или это всего лишь психологический феномен? А может, и то и другое сразу? Я вспоминаю пациентку в одной из психиатрических больниц. Каждое утро она сама просила, чтобы ее привязали к кровати простынями на целый день. Большинство из нас возмутилось бы такой утратой свободы, но для нее это было облегчением – так она могла избежать необходимости делать выбор, включаться в свою жизнь, брать на себя ответственность. Когда я спросил ее, зачем ей это, она рассказала жуткие истории о том, как ее пытала собственная мать – например, засовывала под ногти горящие спички. Я предположил, что это могут быть психотические фантазии, но ее медицинская карта толщиной в три дюйма подтвердила все это – и даже больше. То, что кто-то мог так пытать собственного ребенка, показалось мне воплощением чистого зла, хотя я понимал, какой страшной и изломанной должна была быть ее внутренняя жизнь, ее собственная раненая психе, чтобы так обращаться со своим ребенком. В другом городе, где я когда-то жил, другая мать, поддавшись фундаменталистскому страху перед грехом и дьяволом, утопила пятерых своих детей в ванной, чтобы «спасти» их от Сатаны.
Этот потенциал тьмы – он есть в каждом из нас? Или это порождение злого божества, нарушенной биохимии, катастрофического детства – или всего сразу? В своей книге «Бунтующий человек» Альбер Камю пишет:
Мы сталкиваемся со злом. Что до меня, то я чувствую себя скорее как Августин до своего обращения в христианство, когда он сказал:
«Я пытался найти источник зла – и никуда не продвинулся».
Но правда и в том, что я – и еще несколько человек – знаем, что нужно делать, если не для того, чтобы уменьшить зло, то хотя бы для того, чтобы не приумножить его.
Возможно, мы не в силах предотвратить то, что этот мир останется миром, где пытают детей.
Но мы можем уменьшить количество детей, которых пытают.
Какова бы ни была природа самой природы – или природа древних богов, – одно ясно точно: проблема зла касается только нас, а не их. Как говорит один из героев «Гроздьев гнева» Джона Стейнбека: «Греха никакого на свете нет, и добродетели тоже нет. А есть только то, что люди делают»[33]. Ксенофан напоминал: если бы кони и львы умели рисовать, они рисовали бы богов в виде коней и львов. Как мы увидим в последней главе этой книги, именно наши imago Dei – наши образы Бога – часто становятся источником наших страданий. Мы склонны приписывать Богу справедливость, милосердие и сострадание – хотя повседневная жизнь учит нас совершенно иному. Обычно различают два вида зла: естественное зло и моральное зло. Первое – это то, что заложено в самой природе: землетрясения, ураганы, рак. Второе – это то, что порождается нашими собственными выборами, коренящимися в наших комплексах, страхах и накопленном личном и коллективном опыте.
В 1755 году, в День всех усопших, прямо во время воскресной службы, в Лиссабоне произошло катастрофическое землетрясение. Здания рушились, храмы обваливались, и около шестидесяти тысяч человек погибли под обломками своих же святынь. Как это понять? Многие восприняли это как Божью кару за грехи народа. Но даже с этой точки зрения трудно объяснить, за что поплатились все эти дети и случайные жертвы.
Злой дух исчез, но злые остались.
Проблема зла становится особенно болезненной для теиста – того, кто пытается совместить в одном образе Бога и доброту, и справедливость, и нравственную природу. Для политеиста это не проблема вовсе: в мире действует множество богов – персонифицированных энергий вселенной, – и каждый просто делает свое дело. Все противоречия существуют только в уме человека, который отчаянно пытается их увязать. Дуалистические традиции описывают историю как вечную борьбу сил добра и зла – с надеждой, что добро однажды победит. Большинство отцов-основателей Америки были деистами – они верили, что если есть такой сложный и прекрасный мир, значит, был и Творец, который запустил его. Но после этого, по их представлению, Творец просто отошел в сторону и дал миру идти своим чередом. Задача человека – через науку и образование разобраться, какие силы управляют этим миром, и научиться жить с ними в согласии. Для атеиста или агностика (того, кто считает, что у нас недостаточно данных, чтобы однозначно утверждать что-либо о существовании Бога) вопрос о природе зла остается в принципе неразрешимым. Все, что мы думаем о зле, в конечном счете, говорит не о богах – а о нас самих.
Индуизм и буддизм, классические религии Востока, смотрят на зло иначе. Индуизм утверждает, что во вселенной и в человеке всегда действуют и сталкиваются друг с другом многочисленные божественные силы – и так будет всегда. Человек должен принять свою карму и сделать все, чтобы ее последствия не легли тяжелым грузом на плечи тех, кто придет после него. Буддизм же считает зло иллюзией. Главная задача эго – отказаться от фантазии контроля, научиться жить в гармонии с природой просто и осознанно, не питая иллюзий, будто можно все «решить» или что вообще существует окончательное решение. Буддизм предлагает вместо этого смирение и принятие.
Для основных монотеистических религий – иудаизма, христианства и ислама – проблема зла особенно болезненна, потому что здесь Бог мыслится как одновременно справедливый,
