Заблуждения убеждений. Услышать зов души в мире, одержимом счастьем - Джеймс Холлис
Парадоксально, но бывает и так, что именно наши раны будят сознание и делают нас особенно чувствительными – до болезненности! – к травмирующему характеру нашего опыта. Именно поэтому раненый целитель часто обладает особым даром сопереживания чужим страданиям. Но здесь есть тонкая грань: открывая свою рану навстречу чужой, мы рискуем – именно этот контакт может стать источником непомерного стресса и запустить целую серию самоуничтожающих «планов лечения». В такие моменты важно задать себе вопрос, который может оказаться настоящим освобождением: моя травма заставляет меня заниматься этой работой – привязывая меня к этому колесу повторения, как Иксиона, – или это действительно мой подлинный зов, родившийся из обломков пережитого? Различить эти два источника – значит отличить подлинное призвание от вынужденного, мучительного служения старому сценарию, от которого невозможно уклониться.
Юнг писал, что за каждой раной нередко скрывается гений человека – именно потому, что она делает его особенно чутким, особенно приспособленным к своему делу. Но со стороны невозможно сказать, какая сила действует сильнее – подлинный зов или невидимый комплекс. В конечном счете, если мы хотим вернуть себе свою жизнь – перейти от реакции к подлинному творческому отношению к жизни, – нам придется встретиться со своими страхами. То, что однажды оказалось невыносимым для ребенка, по-прежнему болезненно для взрослого, хотя теперь у взрослого есть то, чего не было у ребенка: силы, выбор, опыт и внутренняя устойчивость. Контрфобический шаг – шаг навстречу собственному страху – необходим, если мы хотим обрести свободу. При этом важно не принимать свои страхи слишком буквально. Каждый год кто-то гибнет, ввязываясь в откровенно рискованные затеи – просто потому, что они верят: стоит приблизиться к пламени, и оно их освободит. Иногда это приводит не к освобождению, а к ожогам.
И все же, даже когда травма и ее последствия ломают нас, остается одно – найти в себе мужество, волю и упорство, чтобы снова прийти на эту встречу с жизнью. В одной из своих книг я уже писал, что у меня есть своего рода личный девиз, который я повторяю себе каждый день: «Замолчи. Соберись. И просто сделай это».
Первая часть – напоминание себе, что обычные жизненные проблемы на самом деле мало значат по сравнению с настоящими страданиями – болезнью, потерей дома, угрозой жизни. Это способ напомнить себе не жаловаться по мелочам. Вторая часть – призыв подготовиться, сделать свою часть работы, не надеясь, что все как-то само собой обойдется. А третья – простая истина: как бы ни было трудно, нужно просто появиться – прийти и сделать то, что можешь, здесь и сейчас. Никто из нас не уйдет из этой жизни живым, но наша задача – быть живыми, пока мы здесь. Да, жизнь всегда будет травматичной – но временами она может быть и прекрасной. И мы должны быть уверены, что действительно были здесь – по-настоящему.
Ключ к восстановлению психе таков:
● Помните, мы – не то, что с нами случилось. Мы – это то, кем мы хотим стать, и то, что стремится войти в жизнь через нас. Нам необходимо вывести на уровень сознания ту «историю», которая возникла как побочный эффект травмы, иначе ее власть над нами останется непререкаемой.
● Мы должны увидеть, что наши «истории» – это фикции, конструкции, призванные придать смысл пережитому опыту. И часто этот «смысл» оказывается упрощенным до предела – он не только отрицает нашу врожденную способность к восстановлению, но и привязывает нас к парализующей версии прошлого.
● Нам нужно задать нашим «историям» главный вопрос: что они заставляют нас делать или от чего удерживают? Осознание этого – огромный шаг к возвращению своей жизни. Часто сама «история» остается невидимой, но ее последствия – видимы, а значит, с ними уже можно работать: можно осознать их, бросить им вызов и со временем выйти за их пределы.
● Важно понять: наши автоматические реакции и наши «истории» – это всего лишь побочные эффекты, эпифеномены. Они не принадлежат самой душе. В каждом из нас есть нечто несравненно большее – и это нечто призывает нас к ответственности за свою жизнь. И в этом же месте внутри нас есть сила, которая поддержит нас, когда мы решимся надеть ту самую «большую обувь», которую предлагает нам жизнь. В своем письме к молодому поэту Рильке писал, что нас поместили в эту жизнь, как в стихию, которая нам по праву принадлежит. Жизнь – это не что-то чуждое. Мы – ее носители, ее живые сосуды.
● Нам нужно помнить: далеко не все удается исцелить, справедливость приходит не всегда, а работа по восстановлению может занять всю жизнь. Это значит, что нам придется научиться жить с тем, что не удается изменить, носить в себе боль несправедливости, застрявшую в наших расколотых костях, и смириться с тем, что разрыв между тем, чего мы хотели, и тем, что действительно возможно, часто будет огромен. Нам придется жить с потерями – и учиться ценить то, что удалось вырвать у жизни даже ценой этих потерь. Нам придется жить с разочарованиями, – и одновременно благодарить судьбу за то, как много нам все-таки дано. Нам придется жить с желаниями, которые так и останутся невоплощенными – и благодарить их за то, что именно они толкали нас вперед, заставляя глубже войти в поток жизни и ввязаться в эту схватку.
В «Портрете художника в юности» Джеймс Джойс писал, что история – это ночной кошмар, от которого он пытается проснуться. Исцеление от травмы – это пробуждение из этого разрушающего сна, осознание, что в сегодняшней жизни – прямо здесь и сейчас – хватает задач, способных потребовать всю нашу энергию (и завтра их будет еще больше), и что жизнь каждый день приглашает нас на этот экзамен: замолчи, соберись и сделай свое дело. Каждый день приносит свои вызовы, и все, что от нас требуется, – сделать то, что мы можем, здесь и сейчас. Если сказать короче: «Как, здесь и сейчас, перед лицом того, что я не в силах изменить, мне прожить свою жизнь?» Этот вопрос переводит нас из позиции жертвы в позицию активного хозяина собственной судьбы.
