Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

— Чужими руками, — сказала доктор Карлин.

— Что это значит?

— Значит, что это ненадолго, — повторила она. — Все это временно, Патрик. Твоя апатия временно отступила, но она вернется, как и напряжение, и, скорее всего, социопатическая тревожность. И когда это произойдет, я хочу, чтобы ты имела в распоряжении здоровые методы коррекции своего состояния. — Она вздохнула; на лице читалась сильная тревога. — Пойми, социопатия не может просто исчезнуть. Тебе это прекрасно известно. Я говорю это потому, что хочу, чтобы ты была готова.

— Понимаю, — серьезно ответила я, — и я готова. По крайней мере, пытаюсь подготовиться.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила она.

Это случилось несколько недель назад. Я сидела у панорамного окна в гостиной, слушала музыку и ждала возвращения Дэвида. В это окно я часто наблюдала за соседями из Тарзаны, дожидалась, пока те уйдут на работу и после шла к ним домой за еженедельной «дозой» своего лекарства. Сейчас дом пустовал, в окнах было темно. Соседи переехали и выставили дом на продажу. «А что, если влезть к ним сейчас? На что это будет похоже?» — вдруг подумала я.

Уходя, я даже не закрыла дверь своего дома. Звуки трубы Майлза Дэвиса лились из гостиной и разносились по всей улице. Отмычки в чехле мелодично позвякивали в кармане с каждым шагом, стуча по бедру. Я никогда не была тут в темноте, и двор показался странно незнакомым, когда я обогнула дом и подошла к двери черного хода. Повернув дверную ручку, я обнаружила, что дверь не заперта. «Значит, это даже не взлом с проникновением», — прошептала я.

Я зашла на кухню — и вмиг активизировалась мышечная память: я приготовилась к встрече с собакой. Но Самсон давно уехал. Сквозь окна струился лунный свет, было достаточно светло, и я прошлась по пустому дому. Заглянула в гостиную и поднялась по лестнице на второй этаж, провела рукой по голым стенам. Маленький коридорчик вел в главную спальню. Из окна этой комнаты виднелся мой дом на противоположной стороне улицы. «Если кто-нибудь меня увидит, решат, что я привидение», — подумала я. Я была видимой и невидимой. Брала лучшее от двух миров.

Я коснулась оконной рамы и надавила большими пальцами на замки, бесшумно приподняв окно. В комнату ворвался ветер из каньона и звуки духового оркестра из динамиков в моей гостиной. Я чувствовала все и ничего. Эффект одурманил меня, и я сползла вниз по стене и присела на пол под открытым окном, опершись головой о подоконник.

— Если это не рай, — промолвила я вслух, — то что же тогда?

На стене плясали тени; я взглянула на них и улыбнулась. Атмосфера в доме изменилась, и дело было не только в отсутствии мебели. Ощущение было другое. Я не могла понять, что именно изменилось, но мне нравилось это новое чувство.

Я вспомнила любимую песню «Рэдиохед» и тихо пропела: «На миг я нашла себя». Строчка из песни «Полиция кармы», которую я слегка изменила под свою ситуацию. Мне почему-то вспомнились папины слова: он назвал меня буддистом-социопатом. Я оглядела пустую комнату, улыбнулась. Какой вред для кармы от одного такого визита? Вопрос был риторический, но я задумалась.

Придя в этот дом, я никому не навредила. И это даже не кажется дурным поступком. Так почему он дурной? По каким таким правилам? Тот же вопрос я задавала себе в средней школе. С тех пор прошло много лет, а ответа я так и не нашла.

— Вот только теперь мне все равно, — прошептала я.

Я сонно склонила голову набок и увидела, как в углу комнаты что-то блеснуло. Я подползла поближе. Это был брелок с фигуркой статуи Свободы, хоть и сломанный. Цепочка порвалась, кольцо для ключей отсутствовало.

Я подняла брелок и провела пальцем по гладкому основанию статуи.

— Пойдешь со мной, — сказала я и некоторое время просто сидела в удовлетворенной тишине. Потом внизу на улице мелькнули фары; я очнулась, встала и сделала протяжный и спокойный вдох. Закрыла окно, спустилась по лестнице и вышла из дома. Но в этот раз решила даже не прятаться. Я вышла через парадный вход под тихие далекие звуки джаза, доносившиеся из моей гостиной и нараставшие, призывая меня домой.

Вечером в постели я рассказала Дэвиду о своей вылазке в пустой дом и показала найденный брелок.

— Пусть это будет нашим сигналом, — сказала я.

— Как это?

— Если я оставлю брелок на столике у входа, ты будешь знать, что сегодня я совершила что-то… неортодоксальное, — сказала я, тщательно подбирая слова.

Он притянул меня к себе и ответил:

— Неортодоксальное? Теперь это так называется?

— Да, — усмехнулась я. — И это будет наша неортодоксальная статуя. Как бэт-сигнал в «Бэтмене».

Он покачал головой:

— Но ты не Бэтмен.

Я картинно закатила глаза:

— Неважно. Суть в том, что если ты увидишь брелок и спросишь меня, что я сделала, то я должна буду ответить правду. А если не спросишь, я ничего не расскажу. Выбор за тобой.

— Знаешь, чего я на самом деле хочу? — ответил Дэвид. — Понять, зачем ты туда пошла. — Он, кажется, был разочарован. — Ты сказала, что в последнее время тебя перестало тянуть на такие вещи. Что с момента моего приезда апатия отступила.

— Я как раз хотела об этом поговорить. — Мне не терпелось все ему объяснить. — Ты прав. Сегодня я совсем не чувствовала апатии. Я пошла туда просто потому, что захотелось, — ответила я. — Круто, да?

— Не пойму, что в этом крутого. — Он повернулся ко мне, уперся локтем в подушку и подпер ладонью голову. — Вот этого я и не понимаю. Сначала ты говоришь, что тебе больше не хочется делать ничего плохого и ты счастлива, что можешь наконец быть нормальной. Ведь практически с первого дня нашего знакомства ты твердишь, что это твоя мечта.

— Да, это правда! — воскликнула я и ласково сжала его плечо. — Вот почему это круто! — Я обвела рукой комнату. — Наша жизнь, все, что мы вместе делаем… — это так здорово. Когда я так живу, когда я просто рядом с тобой, я чувствую… — я рассмеялась. — В том-то и дело: я чувствую! Я постоянно чувствую. Боже, Дэвид, ты даже не представляешь, как это круто.

— Тогда зачем ты пошла в этот дом? — тихо спросил он. — Обещаю, что не стану тебя осуждать. Мне просто любопытно. Если тебя тянет нарушать