Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

И я решила попробовать.

В течение нескольких месяцев я пыталась прогнать все мысли об учебе и своем расстройстве. Дэвид вышел на новую работу; я по-прежнему трудилась у отца. Хотя, должна признать, кое-что изменилось. Дэвид оказался прав, сказав, что поначалу будет тяжело. Почти с первого дня на новой работе он редко бывал дома. Задерживался в новом офисе допоздна, а иногда оставался там на все выходные. Его команда готовила запуск нового приложения. Наш образ жизни радикально изменился, и я оказалась к этому не готова. Но я пыталась не унывать. По крайней мере, поначалу.

В первые месяцы я играла роль заботливой партнерши. Когда он задерживался допоздна (то есть почти каждый день), ездила на другой конец города и привозила с собой домашнюю еду, чтобы мы могли вместе поужинать. Помалкивала, когда он собирался на работу в субботу утром. Пыталась не злиться, когда он звонил и в последний момент отменял планы на вечер. Держала при себе жалобы и мнения. Но время шло, и терпеть неудобства становилось все сложнее.

— Ты издеваешься? — взорвалась я однажды вечером, когда Дэвид позвонил и уже в третий раз за неделю сообщил, что не придет домой ужинать. — Опять?

— Прости, дорогая, — ответил он, — я уже шел домой, когда Сэм затащил меня на совещание.

Сэм был начальником и партнером Дэвида. Закомплексованный, неловкий в общении человек, напрочь лишенный индивидуальности, он вызывал у меня сильнейшую антипатию, которая усиливалась с каждым днем.

Я поставила на кухонный стол миску со взбитыми сливками, громко стукнув твердым дном.

— Я только что доделала десерт. Домашний лаймовый пирог. Специально ездила в центр за правильными лаймами. — Я раздраженно вздохнула и более мягким тоном произнесла: — Можешь просто сказать, что у нас были планы? Неужели нельзя отказаться? Хотя бы раз?

— Отказался бы, если бы мог, — ответил он, и я поняла, что он хочет скорее закончить разговор. — Но запуск приложения уже через неделю, Сэм паникует… Слушай, осталась всего неделя, — добавил он. — Потом все будет как раньше. Обещаю.

Дэвид не солгал: через неделю все действительно вернулось на круги своя. Все снова стало прекрасно. Он приходил домой в шесть, мы садились ужинать, смотрели новости и вели себя как всякая нормальная пара. Но эта «нормальность» долго не длилась. Уже через неделю ему снова пришлось работать без выходных, в этот раз готовить ежеквартальный апдейт, который надо было завершить к концу месяца. Вот что я ненавидела в этой работе: ей не было конца. Дэвид убивался, пытаясь закончить в срок один проект, и сразу начинал новый. С каждым новым проектом Сэм обещал, что это «в последний раз», но его обещания никогда не сбывались. Я пыталась поддерживать Дэвида, но через некоторое время начала злиться.

«Это полная фигня», — сказала я себе.

Я сидела дома одна после очередной отмены ужина в последний момент. За столом горели свечи, но жареный палтус остыл, а салат завял. Я взяла винный бокал Дэвида и осушила его содержимое. Затем пошла в гостиную, включила музыку на полную громкость и села на широкий подоконник. Глядя на дом напротив, пожалела, что его купили. Новые жильцы к тому же оказались параноиками и наставили везде камер.

Комнату заполнили гипнотические звуки джаза и блюза. Я прислонилась головой к стене и посмотрела на кухню, где на антикварной подставке для торта идеальной пирамидкой были разложены яблоки. Я вспомнила фильм «На пляже», в котором героиня Барбары Херши, Хилари, бросает карьеру адвоката и обустраивает уютное гнездышко для мужа, успешного бизнесмена. Однажды утром он уходит на работу и спрашивает, как она планирует провести день. «Пойду куплю гаечный ключ», — отвечает она. Подумав, муж отвечает: «Отлично!» Хилари вяло улыбается. В столовой, где разворачивается эта сцена, рядом с кофейником стоит тарелка яблок. Она берет одно яблоко, ставит себе на голову и смотрит прямо перед собой пустым взглядом. Муж уходит на работу.

Прищурившись, я разглядывала свою пирамиду. Потом встала с подоконника и пошла на кухню, взяла спелое яблоко сорта «Гренни Смит» и оперлась о кухонный островок. Откусив кусочек яблока, поставила его себе на голову.

— Может, мне тоже купить гаечный ключ? — пробормотала я. — А что, хорошая идея. В моем стиле.

Мне вдруг захотелось пойти и прямо сейчас купить этот ключ. Я даже знала, какое ему найти применение. Например, попортить Сэму машину: я знала, как она выглядела, он всегда парковался рядом с Дэвидом.

Но что-то мне подсказывало, что героиня Херши пошла покупать ключ не потому, что решила совершить антисоциальный поступок. Она пошла за ключом, потому что ей было больше нечем заняться. А я рассердилась, что у меня вдруг обнаружилось с ней что-то общее. Уверяя меня, что хочет, чтобы у нас была нормальная жизнь, Дэвид говорил искренне, но, похоже, у нас с ним были разные представления о нормальной жизни. Он работал круглые сутки для достижения целей. Так почему мне нельзя делать то же самое?

Я пыталась с ним это обсуждать, но его мысли всегда были заняты работой. «Подходящего времени» для разговора никак не находилось. А когда я поднимала эту тему, он раздражался.

— На фига ты это сделала?

Через несколько дней я пришла к нему в офис с обедом и как бы невзначай упомянула, что только что целый час разговаривала с сотрудниками кафедры психологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

— Не разговаривай со мной так.

— Прости, — он извинился и сменил тон на более спокойный: — Я просто в стрессе и не понимаю: зачем ты туда позвонила?

— Хотела узнать, работает ли у них доктор Слэк, — продолжила я, пытаясь восстановить нить беседы. — И знаешь что? Она все еще там.

Дэвид ни капли не обрадовался:

— И что?

— А то, что я могла бы зайти и расспросить ее про аспирантуру. Калифорнийский университет не единственный в городе. Если я пойду учиться, то могла бы подать заявки в несколько мест, чтобы были варианты…

— Варианты чего? — в недоумении спросил Дэвид. Во мне заклокотал гнев.

— Прекрати, — огрызнулась я.

— Что прекратить?

— Прекрати задавать вопросы, на которые знаешь ответы. — Теперь я разозлилась на него всерьез. — Ты постоянно так делаешь, и меня это бесит.

— Потому что то, что ты говоришь, не имеет смысла! — он едва не кричал.

— Не имеет смысла для тебя, Дэвид. Похоже,