Либеральное мышление: психологические причины политического безумия - Лайл Росситер

в состоянии отвести беду. Но опять же, поскольку не существует космической, или высшей, справедливости, способной предотвратить эти напасти, их нельзя с полным основанием назвать несправедливыми, какие бы жуткие страдания за ними ни последовали. Неотвратимые случайности и невезение могут убить и покалечить кого угодно, в то время как сам дьявол останется невредимым; в мире случайностей тоже нет естественных законов, защищающих безвинных или наказывающих виновных. Поэтому горести, которые следуют за трагичным стечением обстоятельств, хотя и незаслуженны, не являются несправедливыми. Напротив, это драматичный и зачастую прискорбный, но неизбежный элемент человеческого бытия. И здесь некому будет предъявить «по всем статьям», и некого обязать выплачивать компенсации.

Кроме того, помимо невзгод, вызванных стихийными бедствиями и непредвиденными несчастными случаями, есть и смерть, и болезни, и травмы, и боль, и потери, вызванные безалаберным отношением к себе или безрассудными, импульсивными и безответственными действиями. Как рассматривать такие несчастья? Если считать их несправедливыми, то кто и по отношению к кому поступил жестоко? Можно утверждать, что человек, пострадавший от собственного безрассудного поведения, не выполнил свой долг перед самим собой и тем самым был несправедлив по отношению к себе. С другой стороны, можно утверждать, что причиненный ему вред является в некотором смысле справедливым наказанием за его беспечность. Какую бы позицию ни занимал человек в этом споре, взрослым сознательным людям хорошо известно, что за все надо платить, а последствия некоторых поступков могут оказаться тяжелыми.

С точки зрения сознательной личности человека действовать свободно – значит идти на риск и брать на себя ответственность за все, что совершил; лишь малые дети или взрослые с инфантильным мировоззрением считают, что может быть по-другому. На самом же деле чувство собственного достоинства не позволит сознательному человеку обвинять никого, кроме себя, в том, что он натворил, и переложить на кого-то другого ответственность за свое восстановление.

Если он получил слишком сильную травму и не в силах себе помочь, то ему остается надеяться на чужое милосердие. Конечно, любой, кто того пожелает, может помочь ему, и многие будут считать моральным долгом поддерживать тех, кто сейчас страдает. Но в свободном обществе травмы, полученные по собственной вине, не могут служить основанием для юридически обоснованных требований к другим лицам, не являющимся родителями или опекунами пострадавшего. Точнее, жертва собственного безрассудства не имеет законных прав на чужие усилия, деньги, время или жизни – другие люди плохого ему не сделали. Любая осмысленная концепция свободы требует от каждого гражданина с развитой личностной компетентностью ответственности за свои дела, а не детской настойчивости в том, что случайно собранные вместе люди должны теперь составлять единое целое. Если свобода фактически отделена от ответственности, как гласит либеральная повестка, то мы получаем беззаботное общество, где каждый считает любого другого во всем виноватым и всем вокруг должным – но только не самого себя. Если разобраться в сути причинения себе вреда, сознательный человек, который сделал себе плохо по неосторожности, не ценя свою жизнь, не вправе объявлять себя жертвой чужого злодейства и требовать от общества компенсаций. Вот и получается, что всякий раз, когда современный либерал раздувает свою концепцию несправедливости, включая в нее невзгоды любого происхождения и свойства, он в лучшем случае продвигает утопические идеи о мире, где гражданин, не рискуя ничем, не отвечая ни за что, может претендовать на получение абсолютно всего. Воплощая эти идеи в жизнь, сторонники либеральной программы займутся увеличением коллективного бремени на отдельного человека, ограничением его свободы; найдут способ, как обложить данью его время, труд и материальные ценности и как игнорировать его суверенитет. Такого рода нагрузка сама по себе достаточно тяжела и несправедлива. Но провозглашенный повесткой идеал мира, управляемого позитивными правами, не просто обременителен. Более того, вся эта концепция безнадежно утопична: перспектива того, что любая власть на земле, правительственная или какая-то еще, обеспечит миллионы, если не миллиарды людей едой, одеждой, жильем, медицинским обслуживанием, пенсиями и всеми остальными обещаниями либерализма, абсурдно несостоятельна – так бывает лишь в сказках.

Настоящая несправедливость

И хотя понятие справедливости неприменимо к стихийным бедствиям, несчастным случаям, невезению и наплевательскому отношению к жизни, оно в явной мере имеет отношение к правилам, которые люди устанавливают для управления своими поступками. В этом случае понятие справедливости приобретает актуальность, становясь обязательной частью структуры свободы. Среди прочего, статутные законы, основанные на негативных правах, учитывают права и обязанности, в которых заложено проявление справедливости. И когда они нарушаются, то возникающий в результате вред уместно считать несправедливым. Например:

✶ Нарушение уголовного законодательства несправедливо, поскольку нарушаются имущественные права человека.

✶ Нарушение договорного права несправедливо, поскольку оно нарушает право человека на владение и обмен имуществом.

✶ Нарушение гражданского законодательства несправедливо, поскольку нарушается право человека на защиту от причинения вреда по неосторожности.

✶ Аналогичные заявления о фактах несправедливости возникают в связи с нарушением процессуальных законов, обеспечивающих надлежащую правовую процедуру, особенно тех, что регулируют условия ареста, содержания под стражей, допроса, судебного разбирательства и вынесения приговора, а также правил, касающихся признания и подтверждения вины, использования вещественных доказательств и т. д.

✶ Подобные заявления по поводу несправедливости встречаются и в связи с нарушением законов, защищающих права на реституцию, справедливую компенсацию за изъятие собственности и доступ к чужому имуществу в чрезвычайных ситуациях.

Возникает вопрос: а справедливы ли сами эти гражданские, уголовные и процессуальные законы? Исходя из нашего анализа и других работ по этой теме – да, если они соблюдают базовые права и обязанности, лежащие в основе регулируемой свободы, как это происходит в современной либертарианской концепции государства. А если говорить о современной либеральной концепции государства, ответ будет нет, поскольку каждое позитивное право на какое-то благо или услугу нарушает по крайней мере одно негативное право, необходимое для регулируемой свободы. Позитивное право господина Смита на жилье, например, может быть реализовано только тогда, когда либеральное правительство предоставит ему это жилье. Но правительство сначала должно купить или построить дом, прежде чем кому-либо его передавать. А чтобы с этим справиться, правительство должно принудительно забрать время, результаты труда и/или материалы и/или деньги у других граждан, но не у господина Смита. Но насильственное изъятие чего-либо у кого-либо нарушает негативные права, которые призваны защищать базовые права свободы каждого гражданина: его права на себя и свой труд, права на приобретение и владение деньгами и собственностью, а также его право продавать, обменивать, хранить или дарить то, что ему принадлежит. Таким образом, реализация позитивного права господина Смита на дом должна нарушать права на свободу его сограждан, и либеральная программа по заботе