Альманах «Российский колокол» №3 2024 - Альманах Российский колокол

Тот, кого назвали Алусианом, ответил с пафосом и осознанием собственной значимости:

– Именно так, уважаемый стратиг. Я хочу справедливости! Став царём, я прекращу злоупотребления чиновников империи, я верну независимость болгарам. А моя благодарность к тем, кто поможет мне, будет ослепительна.

Стратиг глянул на потомка болгарских царей из-под седоватых бровей и, помолчав немного, ответил не спеша:

– Ты знаешь, что самому мне немного надо. Я служил империи три десятка лет. Я не покидал строя, сражаясь то на юге, то на западе. Мне нет дела до тронов и чьей-то знатности. Я готов поддержать тебя, потому что среди сторонников твоих есть мои друзья, а сам я обязан тебе. Ты замолвил в своё время слово за меня перед великим логофетом империи. А добра я не забываю. Чиновники империи потеряли всякое понятие о совести.

Мало введённых налогов, так и сословие стратиотов (воинов), из которого вышел я, ощутило ногу власти на шее своей. Я готов выступить через два дня! Я не бросаю слова на ветер, Алусиан! И не предам!

Когда гость в сопровождении трёх воинов скрылся в предрассветной мгле, стратиг не спеша пошёл в оружейную. В минуту тяжких раздумий легче ему было рядом с боевым железом: словно с молчаливыми, но верными друзьями вёл он совет… На стенах – кольчуги и панцири, сабли и мечи, щиты и копья – свидетели битв минувших, будущие участники грядущих сражений. Патеран прикоснулся рукой к одному клинку, к другому, тронул щит. Не приходило спокойствие, тяжко было на душе. Размышления его прервали шаги. Сын стратига, Фома, стоял на пороге и молча глядел на отца, видимо не желая нарушать ход мыслей родителя. Внешностью этот семнадцатилетний паренёк пошёл не в отца, а скорее в кого-то из предков или родственников. Он был высок ростом, жилист, имел мелкие правильные черты лица и обладал ярко-синими глазами, словно созданными для гибели женских сердец. Облик его дополняли тёмно-русые кудрявые волосы, падавшие, по моде того времени, на плечи. Заметив сына, стратиг улыбнулся:

– Фома, сын мой, прости, я не заметил тебя. Ты не спишь? Опять до света ты возился с книгами?

Паренёк, поняв, что отец хочет увести беседу в сторону от главного, чуть прищурился:

– Отец, не стоит ходить вокруг да около. Я знаю, что приезжал мятежный Алусиан. Он хочет, чтобы ты присоединился к нему? Ты веришь ему?

Старый воин ответил сдержанно:

– Я дал слово, сын. Алусиан сто́ит не больше того, что стоит он. Я знаю цену милости и пустому слову. Всего объяснять тебе нет смысла. Я выступаю через два дня. Ты, сын мой, – единственное, чем дорожу я в жизни этой. Не станет меня – продолжать род наш тебе.

Фома пристально глянул на отца и понял, что вести дальнейшие расспросы нет смысла.

Булат Арсал

Булат Арсал – писатель, публицист, драматург. Уроженец нефтяного края Республики Татарстан. Автор более чем ста публикаций на тему развития рынка труда и профессионального образования. Пишет также фронтовую прозу. Издал повести «Рядовой Торнадо – сын полка», «Раскалённый август», «Ихтамнеты», роман «Агапея», десятки рассказов о фронтовых буднях войны на Донбассе, сборник юмористических рассказов «Путешествия в пассажирском вагоне» и пьесу «Агапея – Любимая».

Лауреат литературной премии им. Александра Твардовского за 2023 год.

Ветеран боевых действий. Кавалер Георгиевского креста Донецкой Народной Республики.

Агапея

(отрывок из романа)

Часть вторая

Глава шестая

Прошла целая неделя, как Агапея вернулась в свою квартиру. Хотелось скорее пойти в институт и заново устроиться на работу, однако страшный синяк, расползшийся по всей правой стороне лица, показывать на людях было нельзя. Головная боль в затылке продолжала мучить, особенно по ночам, а отбитые коленки сказывались на ходьбе. В общем, не до походов по магазинам и прогулок по пахнущему близкой весной городу.

В ту страшную ночь, когда Михаил привёз её из секретной тюрьмы СБУ, она твёрдо решила вернуться к себе. Остановить её никто даже не посмел. Такой разъярённой, остервенело-разгневанной её не видела за всю жизнь даже родная бабушка. Михаилу нечего было ей сказать, а робкая попытка что-то объяснить и успокоить жену наткнулась на ожесточённую контратаку Агапеи:

– Не смей мне ничего говорить! Просто заткнись и дай спокойно собраться. Или что? Расстреляешь под забором, чтобы молчала? Давай! Рука не дрогнет и глаз не моргнёт?! Так, что ли?!

Свекровь никак не могла взять в толк, что произошло, но, увидев лицо невестки, решила, что между молодыми произошло что-то нехорошее:

– Миша, это ты её ударил?

– Мама! Что ты такое говоришь?! – вскричал Михаил.

– Нет, Оксана Владимировна, он меня не ударил! – обратилась к свекрови Агапея по имени и отчеству. – Он меня сегодня убил! Семью нашу разрушил! Любовь мою растоптал!

Бедная женщина села на стул и начала причитать:

– Да что же это делается? Объясните мне, старой дуре, что произошло? Доченька, Агапушка, пожалей! Скажи же мне, какая кошка меж вас пробежала?

– Мама, не надо сейчас об этом. Агапея, не стоит ничего говорить.

– Ах не стоит? Нет уж! Коли я узнала, то пусть и мать твоя знает, какого иуду и выродка она на свет произвела! – диким ором вскричала девушка.

В Агапее в это мгновение сидела настоящая пантера, готовая броситься на обескураженного Михаила, который к тому же выглядел крайне встревоженным.

– Что ты такое говоришь, дочка? Мой сыночек хороший, – тихо произнесла старая несчастная женщина.

Агапея уже успела побросать свои вещи в большую сумку и начала запихивать всё подряд в чемодан на колёсах. Закончив и это действие, надела куртку, обулась. Сделала звонок в такси и потащила сразу обе ноши на улицу, с трудом протискиваясь сквозь двери в прихожей. Вдруг она остановилась, повернулась лицом к матери супруга и наконец выдала:

– Ваши муж и сын, Оксана Владимировна, упыри и каратели из банды «Азов»! И я их не боюсь! Теперь я их ненавижу! А вам, мама, дай Бог здоровья и долгих лет!

– Опомнись, Агапея. Мы муж и жена. Мы же венчаны. – Михаил снова сделал робкую попытку остановить, но тут же пожалел.

– Кем венчаны? Попом-раскольником? При каких свидетелях? При твоих братках-упырях, заливших нашу свадьбу кровью? А сколько они ещё крови пролили у вас в застенках! Бедная бабушка была права, и её смерть на моей совести, потому что, как идиотка, поверила тебе. Теперь ты мне не муж! Слава богу, на вашу ублюдочную хохляцкую фамилию не успела перейти! А вот это оставь себе на память! – выкрикнула она ещё громче и бросила ему в лицо маленькую коробочку с надписью «Тест на беременность». – Стреляй в меня, заодно и ребёночка своего грохни! Да, может, оно и к лучшему?

Она выбила дверь ногой наружу и широким шагом вышла прочь со двора. Такси ожидало у ворот, и это первое, что порадовало Агапею за весь вечер.

⁂

Способен ли человек измениться так кардинально, что порой даже близкие люди не могут узнать привычного тихоню в охамевшем держиморде или героя-забияку в миролюбивом пацифисте? Определённо для подобных метаморфоз должны быть какие-то причина, толчок, повод. Люди, прошедшие войну не в штабах и в глубоком тылу, знают не понаслышке истории превращения на вид смелого человека в пугливого зверька, а чахлого хлипака – в героя, способного остановить танк на поле боя.

Но меняется ли человек на самом деле? Неужели можно раз и навсегда выпотрошить начисто своё внутреннее содержание, сложенное годами, начиная с детства и даже младенчества? Разве реально перевернуть своё персональное эго, как песочные часы, вверх тормашками, чтобы пересыпать себя самого сызнова? Видимо, да… Хотя есть на этот счёт сомнение. И вот почему… Кто-то задумывался о том, как вдруг в человеке проявляются непривычные для него черты характера? Допустим, что они всегда были в нём. Спали себе спокойно, не выпендриваясь, на нижних полках самосознания, зашифрованные в формуле совокупности