Фигляр - Анастасиос Джудас

— Я — Чон Со-мин, личный секретарь Пак Чон-хо-нима. Это моя племянница, Ким Хе-вон. Мы представляем интересы семьи Пак Daewon Group. Молодой человек, о котором мы спрашиваем, Канг Ин-хо, близкий друг семьи.

Доктор кивает, его лицо становится ещё более серьёзным.

Доктор Чхве (медленно, с сочувствием):

— Пострадавший, приблизительно 16–18 лет, был доставлен к нам ночью с множественными травмами и гематомами. При осмотре была диагностирована тяжёлая черепно-мозговая травма. Он был без сознания. Наши врачи сделали всё возможное, чтобы спасти его, но… двадцать минут назад он скончался.

Чон Со-мин (эмоции и мысли):

Её сердце замирает. Она чувствует, как комок подступает к горлу. Её мысли мгновенно возвращаются к последнему разговору с Ин-хо на вокзале. Она вспоминает его спокойный голос, его улыбку, его уверенность. "Как так? Он был таким сильным… Он не мог просто уйти…" Её руки сжимаются в кулаки, но она старается сохранять внешнее спокойствие. Она думает о том, как сообщить эту новость Пак Чон-хо-ниму и семье. "Как они это воспримут? Как я скажу им?"

Ким Хе-вон (эмоции и мысли):

Её мир рушится. Она чувствует, как земля уходит из-под ног. Её глаза наполняются слезами, но она не может их сдержать. Она вспоминает, как Ин-хо снимал её на вокзале, как он шутил и подбадривал её. Как спрашивал справится ли она с ролью его девушки. "Он был таким живым… Как он мог просто умереть?" Её сердце разрывается от боли, и она едва сдерживает рыдания. Она думает о том, как всё это несправедливо. "Как же так Ин-хо… как же так…"

Доктор Чхве смотрит на них с сочувствием, но его голос остаётся профессиональным.

Доктор Чхве (мягко):

— Я выражаю вам свои соболезнования. Это большая потеря. Пожалуйста, подождите здесь. С вами скоро подойдут поговорить сотрудники полиции. Нужно выполнить ряд формальностей в связи с его смертью.

Он встаёт и выходит из кабинета, оставляя их одних.

Как только дверь закрывается, Ким Хе-вон не выдерживает. Она начинает рыдать, её тело сотрясается от слёз. Она закрывает лицо руками, пытаясь заглушить свои эмоции, но это бесполезно.

Ким Хе-вон (сквозь слёзы):

— Это неправда… Он не мог… Он не мог уйти…

Чон Со-мин обнимает её, но её собственные глаза тоже наполняются слезами. Она чувствует, как её сердце разрывается от боли, но она старается держаться ради Хе-вон.

Чон Со-мин (тихо, с дрожью в голосе):

— Всё будет хорошо, Хе-вон-а… Всё будет хорошо…

Но её слова звучат пусто, и она сама в них не верит. Она смотрит в окно, где за стеклом продолжается дождь, и думает о том, как всё изменилось за одну ночь. "Ин-хо… ты был таким сильным. Как это могло случиться?"

Глава 20

СЕУЛ. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ГОСПИТАЛЬ. КАБИНЕТ ЗАВЕДУЮЩЕГО ОТДЕЛЕНИЕМ. НОЧЬ.

Дождь за окном барабанит по стеклу, капли скатываются вниз, отражая неоновые огни Сеула, которые расплываются в мутных разводах. В кабинете заведующего отделением царит напряжённая тишина, нарушаемая лишь слабым гудением вентилятора в углу. На столе перед пустующим креслом врача стоит остывшая чашка кофе, рядом — стопка бумаг, слегка смятая от долгого рабочего дня, и одинокая ручка, забытая среди документов. Свет настольной лампы отбрасывает длинные тени на стены, где висят медицинские сертификаты и графики, а воздух пропитан запахом антисептика, смешанным с лёгким ароматом бумаги.

Чон Со-мин и Ким Хе-вон сидят на стульях напротив молодой полицейской. Её униформа чуть помята, под глазами тёмные круги от затянувшейся смены, но взгляд остаётся внимательным и цепким. Она держит блокнот, карандаш слегка дрожит в её руке — то ли от усталости, то ли от желания поскорее закончить формальности.

Полицейская (спокойно, но с ноткой нетерпения):

— Расскажите ещё раз, пожалуйста. Когда вы видели Канг Ин-хо в последний раз? И что он говорил перед тем, как уйти?

Чон Со-мин (собранно, но с дрожью в голосе):

— Это было вчера вечером. Мы приехали на поезде КТХ, уже ближе к полуночи. Ин-хо сказал, что не хочет беспокоить семью так поздно и отправится в хостел. Но в какой именно — он не уточнил.

Полицейская кивает, её карандаш скрипит по бумаге, фиксируя слова Со-мин. Она бросает взгляд на Хе-вон, которая сидит, сгорбившись, сжимая в руках платок, её пальцы нервно теребят его края.

Полицейская (с лёгким вздохом):

— А он упоминал что-то ещё? Может, кто-то должен был его встретить или что-то в этом роде?

Чон Со-мин (качая головой):

— Нет, ничего такого. Он просто попрощался и посадил нас на такси. Я думала, он доберётся без проблем…

Её голос чуть срывается, и она замолкает, сжимая кулаки на коленях. Полицейская делает ещё одну пометку, затем поднимает взгляд.

Полицейская (завершая записи):

— Хорошо, благодарю. Теперь нам нужно провести процедуру опознания. Пройдёмте со мной, пожалуйста.

Она встаёт, поправляя примятую форму, и жестом указывает на дверь. Со-мин и Хе-вон медленно поднимаются, их движения скованны, словно они не хотят двигаться дальше.

СЕУЛ. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ГОСПИТАЛЬ. МОРГ. НОЧЬ.

Холодный воздух морга пробирает до костей, смешиваясь с едва уловимым запахом формалина и металла. Просторное помещение облицовано светлым кафелем, который под резким светом ламп, создаёт почти стерильный блеск. Пол слегка покатый, с дренажными решётками для стока воды, а слабый гул холодильных установок в углу добавляет низкий, тревожный фон. Вдоль стен выстроен ровный ряд металлических анатомических столов, на двух из них лежат тела, укрытые белыми простынями, их контуры неподвижны и пугающе чётки.

Пришедших встречает врач-патологоанатом — мужчина лет пятидесяти с резкими чертами лица и выцветшими глазами, привыкшими к мрачной рутине. Его белый халат слегка застиран, поведение выверено годами работы. Он кивает им, и не произнося ни слова, указывает на один из столов.

Ким Хе-вон (шёпотом, срывающимся голосом):

— Я… не могу… Не хочу смотреть…

Её голос дрожит, слёзы снова катятся по щекам. Полицейская оборачивается, её взгляд смягчается, но остаётся твёрдым.

Полицейская (спокойно, но с сочувствием):

— Если вам тяжело, можете присесть там, у стены. Это нужно для следствия, но я понимаю, как это трудно.

Хе-вон качает головой, смахивая слёзы ладонью, и делает шаг вперёд, сдерживая рыдания. Со-мин кладёт руку ей на плечо, её лицо остаётся собранным, но пальцы слегка дрожат. Врач бережно откидывает простынь до середины груди. На столе лежит тело молодого человека: его лицо покрыто сечками, губы разбиты, вокруг глаз тёмные гематомы, кожа бледная, почти восковая под холодным светом.

Со-мин напряжённо вглядывается, её дыхание замирает. В голове