Фигляр - Анастасиос Джудас

Дон Ку-сон (поднимая рюмку, с загадочной полуулыбкой):

— За доверие?

Вопросительная интонация делает тост ещё более двусмысленным. Трое мужчин чокаются и выпивают, соджу обжигает горло, оставляя лёгкое тепло. Чон-хо и Гён-су ставят рюмки на стол и смотрят на Ку-сона, ожидая обещанной откровенности. Но тот начинает не с ответа, а с неожиданного вопроса.

Дон Ку-сон (серьёзно, глядя на Чон-хо):

— Чон-хо-ним, насколько ты доверяешь Гён-су?

Ли Гён-су пристально смотрит на него. Кажется, он понимает, к чему всё идёт. Его пальцы нервно сжимают рюмку, будто он боится услышать правду. В его глазах появляется лёгкая тревога.

Чон-хо открывает рот, чтобы тут же ответить нечто утвердительное, но Ку-сон поднимает руку, останавливая его.

Дон Ку-сон (спокойно, но с нажимом):

— Не торопись, Чон-хо-ним. Доверие бывает разное. То, что я сейчас расскажу, в Пусане до недавнего времени знали только двое. И на похоронах одного из них ты недавно был.

Чон-хо замирает, его взгляд становится острым. Он смотрит на Гён-су, и в памяти всплывают мелкие промахи, ошибки, моменты, когда тот мог быть не до конца откровенен. Гён-су чувствует этот взгляд, его лицо напрягается, и он опускает глаза к рюмке. В голове мелькает старая корейская поговорка: "모르는 게 더 오래 산다" — "не знать — значит жить дольше". Он понимает, что не все тайны стоит раскрывать, особенно если они могут изменить отношения с Чон-хо.

Пак Чон-хо (требовательно):

— Что-то хочешь сказать.

Дон Ку-сон (многозначительно):

— Повторяю, доверие бывает разное. Я могу доверять человеку, зная, что он никогда меня не предаст. Но могу и не говорить ему всего, если считаю, что он не должен этого знать

В наступившей паузе Ли Гён-су принимает решение за всех. Он встаёт, слегка качнувшись, будто ноги подвели его, и натянуто улыбается.

Ли Гён-су (ни к кому не обращаясь):

— Прошу прощения, но мне нужно отойти.

Он кивает, извиняясь, и быстро направляется к выходу, плотно закрывая за собой стеклянные двери террасы. Чон-хо и Ку-сон провожают его взглядами, понимая мотив этого поступка. Тишина снова опускается на террасу, нарушаемая лишь звуками ветра и далёкими гудками судов. Чон-хо смотрит на Ку-сона, ожидая продолжения, а тот неспешно ставит рюмку на столик, его лицо остаётся непроницаемым, но в глазах мелькает что-то тёмное, глубокое, словно воспоминание из далёкого прошлого.

Лежащий на столике телефон Пак Чон-хо пиликает, входящим сообщением. Он берёт его в руки, читает сообщение и растеряно смотрит на Ку-сона.

Пак Чон-хо (тихо, явно изумлён сообщением):

— Это не он… Откуда ты знал и что ты хочешь рассказать об Ин-хо, Ку-сон?

Ночь над Пусаном кажется тёмнее, чем прежде. Вдали мерцают огни кораблей, а ветер усиливается, принеся с собой запах солёной воды и тайны, которые ещё предстоит раскрыть

Дон Ку-сон молчит ещё мгновение, затем наклоняется чуть ближе к Чон-хо, его голос становится ниже, почти доверительным.

СЕУЛ. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ГОСПИТАЛЬ. ГЛАВНЫЙ ВХОД. НОЧЬ.

Широкое крыльцо госпиталя освещено мягким жёлтым светом, льющимся из-под навеса. Слышен звук проезжающих машин, редкие такси останавливаются у входа, ненадолго задерживаясь, прежде чем снова исчезнуть в потоке улицы.

Чон Со-мин стоит чуть в стороне, её пальцы сжимают телефон. Она быстро набирает сообщение для Пак Чон-хо, стараясь подобрать слова, которые передадут суть, но не добавят лишнего беспокойства: “Чон-хо-ним, пострадавший в госпитале — не Ин-хо. Он жив, скоро будет здесь. Подробности позже.” Она перечитывает текст, проверяет его, затем нажимает "отправить". Секундное ожидание — и сообщение исчезает, оставляя после себя странное ощущение нереальности происходящего.

Ким Хе-вон стоит чуть впереди, нетерпеливо оглядывая стоянку. Она то и дело встаёт на цыпочки, вытягивая шею, пытаясь заглянуть в окна подъезжающих машин. Пальцы нервно теребят ремешок сумки, дыхание вырывается короткими облачками пара. Внутри ещё бушует адреналин, и даже осознание, что Ин-хо жив, не приносит мгновенного облегчения.

Внезапно низкий рокочущий звук мотора пробирает воздух. Со-мин машинально поднимает голову. По стоянке, лавируя между машинами, с глухим урчанием едет мотоцикл — чёрный Yamaha YZF-R125. Наездник, облачённый в чёрный защитный костюм с яркими катафотами, с рюкзачком за спиной, ловко маневрирует, направляясь прямо к крыльцу. Мотоциклист останавливает байк, ставит его на подножку, неторопливо направляется в их сторону.

Хе-вон замирает, её глаза расширяются. Что-то в его движениях… Длинные шаги, лёгкий наклон головы, чуть раскачивающиеся плечи.

Ким Хе-вон (почти шёпотом, срывающимся голосом):

— Ин-хо?

Со-мин переводит взгляд с племянницы на мотоциклиста. Она машинально делает шаг вперёд, словно готовясь к чему-то неожиданному. Он снимает шлем. Под шлемом — растрёпанные тёмные волосы, и знакомый птичий профиль. Губы изгибаются в чуть кривой усмешке, глаза смотрят прямо на них.

Чон Со-мин и Ким Хе-вон (в унисон, ошеломлённо):

— Ин-хо?!

Хе-вон вскидывает руки ко рту, всхлипывает и срывается с места, бросаясь к нему. Её пальцы вцепляются в его куртку, она крепко обнимает Ин-хо.

Ким Хе-вон (сквозь всхлипы, счастливо):

— Ты… Ты живой… Господи, я… я думала…

Ин-хо слегка ошеломлён напором, стоит разведя руки в стороны, держа шлем в одной руке.

Канг Ин-хо (смущённо):

— Эй-эй… Ну, конечно, живой. Оболгали меня злобные некроманты!

Чон Со-мин стоит рядом, её лицо сохраняет внешнее спокойствие, но глаза выдают эмоции. Она скрещивает руки на груди, бросая на него оценивающий взгляд.

Чон Со-мин (строго, но с облегчением и сарказмом):

— Ты хоть понимаешь, что мы тут пережили?

Ин-хо переводит взгляд на неё, в глазах мелькает лёгкая вина, но уголки губ вновь изгибаются в знакомой усмешке.

Канг Ин-хо (иронично, но с ноткой нежности):

— Слухи о моей смерти как всегда сильно преувеличены. И самое обидное — без всякой причины.

Хе-вон, не отпуская его, всхлипывает и смеётся одновременно. Со-мин качает головой, глядя на него с лёгким раздражением, скрывающим искреннее облегчение.

Чон Со-мин (устало):

— Ты вообще понимаешь, что происходит? Мы только что были в морге. Опознавали твой труп.

На секунду Ин-хо замирает, затем вздёргивает бровь.

Канг Ин-хо (сухо, с преувеличенной серьёзностью):

— А вы Со-мин-сси, не поторопились? Какое-то у вас слишком поспешное опознание.

Со-мин закатывает глаза.

Ким Хе-вон (всё ещё всхлипывая, но уже смеясь):

— А откуда у тебя мотоцикл?! Где ты был?! А фотоаппарат у тебя с собой?

Ин-хо открывает рот, но в этот момент Со-мин вскидывает руку, останавливая его.

Чон Со-мин (строго, но с улыбкой):

— Уже поздно, ты едешь к нам домой, там всё расскажешь.

Ин-хо пожимает плечами, словно всё происходящее его даже забавляет.

Канг Ин-хо (шутливо):

— Ладно-ладно. Мне кажется, вы на грани нервного срыва.

Со-мин глубоко вздыхает, но всё же улыбается. Хе-вон, утирая слёзы, закидывает на плечо ремешок