Системный Барон #2 - Вячеслав Белогорский

Мы стояли в узком проходе у лестницы, а на нас, опьянённая яростью и страхом, уже двигалась вооружённая до зубов банда.

Глава 6

За моей спиной послышался утробный рык Гая, такой низкий и мощный, что по спине пробежали мурашки. Внимание нападавших, до этого сосредоточенное на мне, резко переключилось на болотного вывертня. Я испугался, видя, как сразу несколько стволов развернули в его сторону.

— Назад, Гай, — тихо прошептал я, чувствуя, как у самого поднимаются волоски на затылке. От первобытной мощи, исходящей от пса, захватывало дух.

Перед глазами вспыхнуло новое сообщение интерфейса:

[Ваши противники получают дебафф: −3 к боевому духу, −10% к меткости]

Зверь повёл ухом, но с места не тронулся. Он лишь пригнул голову, и рык перешёл в тихое ворчание, от которого закладывало уши. Гай был готов к атаке в любой момент.

Наступила гробовая тишина.

Восемь человек, включая меня и Степана, застыли в нелепых позах, поглядывая друг на друга. Каждый понимал, что любой звук может стать для него последним. Болотный вывертень не давал расслабиться ни на секунду.

Я видел, как по виску толстяка, что поднял тревогу, стекла капля пота. Лиска замерла, словно змея, застигнутая в момент броска.

Первым не выдержал долговязый.

— Да пристрелите кто-нибудь эту псину! — завизжал он, теряя самообладание.

Гай метнулся вперёд, словно тёмная молния. Раздался хруст кости и дикий вопль. Сразу шесть выстрелов прогремели в тесном помещении, но пса уже и след простыл. На голову посыпалась извёстка.

— Щит! — выкрикнул я, и рунная последовательность вспыхнула перед глазами.

Бледно-голубое сияние возникло перед нами как раз в тот момент, когда кто-то швырнул нож. Лезвие отскочило от магического барьера.

Степан времени не терял. Его трость описала изящную дугу, и тонкое лезвие впилось в горло ближайшему нападающему. Крика я не услышал, только тихий булькающий хрип раздался из глотки.

Ещё три пули врезались в щит, и сияние погасло, исчерпав заряд.

Мышечная память и интерфейс слились воедино.

— «Фаербол», — выкрикнул я, и пламя вспыхнуло в моей руке, обдав жаром ближайшего ко мне бандита. Тот взревел, пытаясь сбить огонь с загоревшихся штанин.

— Дети! Не дай взять их в заложники! — крикнул Степан, парируя удар нападающего своей шпагой-тростью.

Лиска. Где Лиска?

Я метнул взгляд вглубь подвала. Она, раскидывая преграждавшие дорогу лавки, пробиралась к клеткам, к Алёнке!

— Гай, взять! — рявкнул я.

Пёс рванул наперерез.

Я кинулся вперёд, пригнувшись. Пуля прожужжала у самого уха, оглушив. Ещё одна шлёпнулась в земляную стену позади, осыпав меня комьями грязи.

— «Каменная картечь», — взревел я, поднимая в воздух сотню чёрных заострённых игл.

Они зависли на мгновение, а затем обрушились на бандитов. Крики боли смешались с руганью. Пистолеты и ножи полетели на пол. Атака врага сорвана.

Я был уже рядом с Лиской. Гай прижал её к стене, не давая пошевелиться.

— Спасибо, друг! — потрепал я зверя по холке, отводя его в сторону.

Пёс что-то проворчал, но послушно отошёл, усевшись неподалёку на пятую точку.

Лиска подняла голову, бросив на меня ядовитый взгляд. Звуки боя за спиной стихли. До моего слуха долетело недовольное бормотание Степана и стоны поверженных бандитов. В одной из клеток вдруг захныкал ребёнок.

— Ну что, герой? — голос Лиски был тихим. — Думаешь, на этом всё кончится?

Я молча смотрел на бандитку, понимая, что она права. Мы отрубили только одну голову гидры.

Внезапно взгляд девицы упал на что-то позади меня, и в глазах промелькнула надежда. Я отвлёкся буквально на секунду и тут же об этом пожалел.

Стилет блеснул в её руке. Удар был молниеносным. Прицел точно в горло. Я едва успел отклониться, в итоге остриё скользнуло по коже, оставив горящую полосу на шее.

Я поймал руку бандитки, крутанул. Стилет упал на землю, но Лиска была гибкой, как змея. Она вывернулась, и её нога больно ткнула меня в пах. Следующий удар был в солнечное сплетение. Воздух покинул лёгкие. Я рухнул, держась рукой за стену.

Лиска дёрнулась в сторону, туда, где в тёмном углу скрывалась неприметная дверь. Я хотел отдать команду псу, спокойно наблюдавшему за нашей схваткой, но слова застряли в горле.

Гай осуждающе посмотрел на меня, а потом прикрыл глаза лапой, мол: «Хозяин, я её поймал, а ты отпускаешь?»

Девушка уже была у самой двери. На мгновение она застыла, оценивая ситуацию. Взгляд Лиски метнулся ко мне. Расчётливость в её глазах боролась с яростью. Я видел, как бандитка жалеет, что не может добить меня прямо сейчас.

Она дёрнула на себя деревянную ручку, и массивная дверь со скрипом поддалась.

Внутри меня нарастала тревога. Её нельзя было отпускать. Однако, ни произнести название руны, ни повторить пасс рукой я не мог. Судорожно хватая воздух ртом, словно выброшенная на землю рыба, я сделал то, на что хватило сил.

Интерфейс мигнул перед глазами, подсветив нужную мне руну «Телекинеза». Ткнул в неё, не особо надеясь на успех. Взмах руки — и дверь тут же захлопнулась, прищемив край платья Лиски.

Раздался звук рвущейся ткани и короткий вскрик девушки. Она рванула в обратную сторону, но дверь, словно живая, резко открылась, отбрасывая девицу назад. Лиска ударилась о стену и на мгновение замерла.

Рядом с бандиткой бесшумно возник Гай. Он не рычал, просто встал между ней и дверью, перекрывая последний путь к отступлению.

Наконец лёгкие сдались, и я сделал первый полновесный, хоть и болезненный, вдох. Воздух обжёг гортань, вызывая приступ кашля, но сознание прояснилось. Я поднял голову и встретился взглядом с Лиской.

— Всё, Лиска, — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги. — Игра окончена.

Я оглянулся по сторонам, оценивая итоги схватки. Свет от одинокой лампы, все ещё покачивающейся от недавней суматохи, отбрасывал пляшущие тени, делая сцену ещё более абсурдной.

Степан, прислонившись к стене, с невозмутимым видом перематывал окровавленную руку обрывком ткани. У его ног лежали двое: один неподвижно, второй тихо стонал, зажимая рану на плече. Старик встретил мой взгляд и едва заметно кивнул: мол, живой, справляюсь.

В центре помещения, рядом с опрокинутой бочкой и разбросанными картами, корчился долговязый, все ещё сжимая раздробленную во время знакомства с болотным вывертнем руку. Он больше не кричал, только слабо стонал, лёжа в луже собственной мочи.

Толстяк сидел на корточках, прижимая к животу окровавленную руку. Моя «Каменная картечь» явно не промахнулась. Его глаза были остекленевшими от шока